Эмма Стоунекс - Смотрители маяка

Сначала машина с заведенным двигателем перед домом. Теперь Мишель Дэвис.

Прошло двадцать лет, она старше и выглядит измотанной, но это точно она.

«Зачем ты это сделал?»

Вопрос Биллу или самой себе — какая разница. Но надо следить за собой: на прошлых выходных Ханна поймала ее на том, что она разговаривает сама с собой, и отругала: «Не сходи с ума, мама. У меня нет места, так что тебе придется отправиться в дом престарелых «Седарс», и ты знаешь, что выход оттуда только один». Но если Дженни не произнесет это вслух, Билл никогда не услышит, а она верила, что он каким-то образом слышит ее, где бы он ни был.

Если сосредоточиться, можно представить, как ее муж стоит перед буфетом спиной к ней и достает кофейные чашки, и тонкая струйка дыма поднимается от его лица вверх, как из камина.

Она всегда видела Билла таким, каким он был, когда она его потеряла. Она не могла представить его постаревшим. Человеческое лицо поразительно меняется, и дело не только в генетике, но и в образе жизни. Если неизвестно, что с ним случилось, это невозможно. Поэтому Дженни воображала мужа таким, каким он был тогда, человеком, за которого она вышла замуж, — до его исчезновения, до встречи с Хелен Блэк, до того, когда они впервые увидели ужасную «Деву».

Она налила себе кружку. У Ханны заканчивался «Нескафе», так что кофе получился слишком слабым, и пришлось улучшить его вкус тремя ложками сахара.

Ханна заглянула на кухню.

— Через секунду будем резать торт.

— Мне не очень хорошо, милая.

— Что случилось?

— Голова болит. Пройдет.

Ханна забеспокоилась:

— В ванной есть парацетамол.

— Все хорошо. Иди. Я посижу.

Прислонившись к стойке, Дженни смахнула слезы. Ее выбивали из колеи странные вещи, например, нехватка кофе. В моменты бытовых трудностей ей казалось, что весь мир против нее и не хочет отплатить ей за ее страдания.

Роман Билла был хуже, чем его исчезновение. Во втором случае он хотя бы был жертвой. Хотя Дженни твердила себе снова и снова, что с Хелен он тоже был жертвой.

Все началось с чашек чаю. Стоя с мусорным пакетом в ногах, как бомж, и помешивая кофе под аккомпанемент «С днем рождения», доносившийся сквозь стены, она вспомнила, как однажды днем, когда Билл был на берегу, вернулась в «Капитан». У них в гостях была Хелен, ухоженная и лощеная; она сидела на диване, а Билл положил руку на спинку; чай перед ними давно остыл. Дженни много думала о том чае, должно быть, они долго разговаривали и забыли о нем. Остывший чай сильно ее тревожил.

Позже, когда она спросила Билла, зачем приходила Хелен, он отмахнулся от нее. Когда она повторила вопрос, он закричал, что если бы она проводила меньше времени с бутылкой, то сама бы сообразила. Его оскорбление обожгло ее сейчас так же, как тогда. Билл никогда с ней так не разговаривал. Несколько дней Дженни не смотрела на него, не разговаривала, и расставание в тот раз было особенно трудным. Он вернулся на маяк, а она не знала, что думать. При виде Хелен она каждый раз отворачивалась, боясь, что накинется на нее с упреками, и одновременно желая этого.

Она пила и старалась не беспокоиться, но чем больше пила, тем сильнее беспокоилась, и так по кругу. Дженни пообещала себе, что она никогда не станет такой, как ее мать. Но мало-помалу происходило именно это. Сначала она пила только в отсутствие Билла — для развлечения, или чтобы отдохнуть от девочек, игравших на ее нервах, или после того как родился Марк и она никак не могла выспаться. Вскоре бокал превратился в бутылку.

Дженни вышла в коридор. Вечеринка переместилась в сад. Сквозь стекло она увидела, что дети собрались вокруг висящей на дереве фигурки с кисточками и бросают в нее палочки. Время от времени конфеты падали на землю.

Билл обвинил ее в бесчувственности. После всего, что Хелен пережила, разве не может она рассчитывать на сочувствие друзей?

Дженни не понимала, почему она не может быть ее подругой. Почему Билл? Они все делали вместе, у Билла не было друзей, о которых она бы не знала.

С тех пор она мучилась каждый раз, когда Билл возвращался на берег. Выходя из дома, все время переживала, что он тайком пробирается к Хелен или Хелен к ним. По возвращении она проверяла стаканы на предмет того, пил ли из них кто-то, и кран в ванной, который она всегда оставляла под определенным углом, и нюхала воздух в поисках духов (Хелен всегда пользовалась одними и теми же — Eau Passionnée, единственные слова по-французски, которые знала Дженни, да и то только потому, что как-то она раз была в «Адмирале», увидела их на туалетном столике и брызнула на себя; она никогда не пользовалась духами, поэтому почувствовала себя другой женщиной). В довершение всего через несколько недель она поехала в Эксетер и купила там флакончик этих духов, какой стыд. Она хотела ненадолго почувствовать себя как Хелен. Просто понять, что это такое. Но потом вернулся Билл, она встретила его у лодки, и первое, что он сказал, было: «Что за запах? Тебе не идет». Больше она ими не пользовалась.