Кэтрин Фоксфилд - Хорошие девочки умирают первыми [litres]

– У всех есть свои способы отвлечься, – натянуто сказала она.

– Отвлечься? – повторила Эсме.

Имоджен посмотрела на Ноа.

– Что с ней? Почему она так на меня смотрит?

Ноа скрестил руки на груди.

– У всех есть свои способы отвлечься, – буркнул он.

Имоджен соскользнула с сиденья.

– Ну, я не собираюсь здесь оставаться, если вы так и будете на меня нападать. Спасибо мамочке, я изо всех сил стараюсь избегать конфликтов. Она всегда…

– Да при чем тут твоя мать? – закричала Ава, ее гнев вырвался наружу настолько внезапно, что даже она сама удивилась. На лице Имоджен осели брызги слюны.

Джоли обошла тело Ливии и приблизилась к бару.

– Ты хочешь поговорить о нападках? Я люблю агрессию.

– Она и правда любит, – подтвердил Ноа.

– Я просто злобная и вспыльчивая, – пояснила Джоли. – Вулкан, готовый к извержению. И Ноа здесь, он весь – подавленный гнев и ледяная жестокость.

– Ты мне угрожаешь? – удивилась Имоджен.

Улыбка Джоли стала еще шире.

– А Ава? Она ненавидит саму себя. Будто грозовая туча: никогда не знаешь, когда ударит молния.

– Ты о чем? – прошептала Имоджен.

– Или Эсме? Эсме – ледышка, и я понятия не имею, что происходит, когда она по-настоящему злится.

– Ты не можешь так со мной разговаривать, – возмутилась Имоджен, делая шаг вперед.

Ноа мгновенно приблизился, подхватил ее под мышки, усадил обратно на табурет и отступил назад.

– Пожалуйста, остановись, – рыкнул он.

– Давай поговорим о том, что ты сказала, – продолжала Джоли. – Ты нам сказала, что Ливия заслужила смерть?

– Вы не так поняли, – всхлипнула Имоджен. – Я хотела сказать, что она была наркоманкой, иногда у наркоманов случается передозировка.

– Она сказала мне сегодня утром, что избавилась от всего, – сказала Эсме.

– Тогда, может быть, это был Клем, я не знаю.

– У Клема не было причин обижать Ливию, – заявила Ава.

– Ливия была заядлой наркоманкой! – воскликнула Имоджен. – Она могла словить сердечный приступ.

– Имоджен, – окликнул ее Ноа, как будто разговаривал с ребенком. – Что ты сделала?

– Подсыпала что-нибудь в выпивку? – предположила Джоли. – Раздавила несколько таблеток и бросила их в бутылку?

– Я не делала ничего плохого! – взмолилась Имоджен, ерзая на стуле.

Эсме подошла к телу Ливии, схватила бутылку водки и швырнула ее на стойку бара.

– Выпей, и мы тебе поверим.

– Вообще-то, мне не нравится вод…

– Выпей! – рявкнула Эсме. Она наклонилась вперед и улыбнулась. – Будь лапочкой.

Имоджен взяла бутылку дрожащей рукой и медленно поднесла к губам. Но в последний момент швырнула ее в Эсме и рванула с места.

Она помчалась к центральному выходу, но Ноа умел двигаться стремительно. Он бросился к дверям и преградил ей путь. Имоджен резко остановилась и направилась к аварийной лестнице. Ава шла позади, фотографируя обоих разом.

Имоджен выскочила на крышу клуба. Она попыталась захлопнуть за собой дверь. Ава распахнула ее и, спотыкаясь, вышла на ветер, остальные последовали за ней. В темном небе низко висел туман. Когда Ава входила в клуб, уже смеркалось. Теперь настала ночь, и пирс пробудился.

Они обнаружили Имоджен, стоящую на краю крыши и смотревшую вниз. Ветер трепал ее длинные волосы, превращая их в змей горгоны Медузы.

Она повернулась лицом к своим обвинителям.

– Вы не понимаете!

Ярмарка позади нее искрилась огнями и жизнью. Карусель играла жуткую мелодию, опаленные огнем чудовища медленно плыли в ночи. Сквозь плотный туман пробивались лучи прожекторов. Ава прикрыла глаза рукой, когда вспыхнул яркий свет, превратив остров в фотографию цвета сепии. Шепчущий был сильнее, чем когда-либо. Имоджен выманила его своей виной.

– Что же тебе сделала Ливия? – спросила Эсме.

– У меня не было выбора!

– Выбор есть всегда, – возразил Ноа.

– Ливия призналась, поэтому ей пришлось умереть. Вот как работает игра, – умоляюще бормотала Имоджен.

– Шепчущий не слышал ее признания, – заявила Эсме. – Она была в безопасности.

– О, но он слышал. – Лицо Имоджен расплылось в довольной усмешке. – Правда, Ава?

Ава покачала головой.

– Почему, Имоджен? Мы собирались бежать.

– Какой в этом смысл? – фыркнула она. – Думаешь, мне хочется вернуться домой? Снова наблюдать за вашим никчемным существованием и понимать, что каким-то образом все, чего я хочу, достанется кому-то из вас? А я останусь ни с чем? Вы же как пиявки, высасываете досуха весь мир и не оставляете за собой ничего.