Шарлотта Линк - Дом сестер

По крайней мере, это хороший знак, что он создал здесь маленький рай, подумала Фрэнсис.

Воспоминание о цветах и деревьях в его саду было утешением для нее каждый раз, когда она в очередной раз, испуганная до глубины души, стояла перед новой картиной, написанной им.

Джордж начал рисовать вскоре после своего возвращения из Франции, и Фрэнсис поддержала и воодушевила его, купив мольберт, краски и холст. Когда рисование стало положительно сказываться на состоянии Джорджа, он стал делать это во имя Господа. Его картины всегда были одинаковыми: мрачные краски, лица, искаженные гримасами, огнедышащие чудовища, которые, казалось, вылезли прямо из преисподней… Картины излучали ненависть и насилие, в них ощущалось присутствие страшной смерти.

Фрэнсис едва могла представить, что происходило в душе ее брата, когда он рисовал такие картины. Но все-таки всегда надеялась, что однажды он нарисует цветок или птицу, а может быть, и лицо ребенка, которому мир еще не причинил никакого страдания. Поэтому она постоянно покупала ему краски и холст. Кроме того, каждое воскресенье привозила в корзине продукты для него и для Молли. И тайком оплачивала две трети арендной платы за коттедж. Она договорилась с владельцем, чтобы Джордж об этом ничего не знал. Ему, теперь оторванному от жизни, было совершенно невдомек, что коттедж не может стоить той минимальной суммы, которую составляла его пенсия участника войны.

Фрэнсис, конечно, предпочла бы, чтобы Джордж остался в Уэстхилле, вблизи от нее и под ее присмотром; но он ни за что на свете не хотел этого, и в конце концов ей пришлось уступить. Это причинило ей боль, словно она отрывала от сердца любимое дитя.

Фрэнсис обернулась, услышав голоса, и посмотрела в сторону дома. Солнце уже сдвинулось дальше на запад; ей пришлось прищуриться и прикрыть сверху рукой глаза, чтобы что-то увидеть. Элис вышла из дома в сопровождении Джорджа. Фрэнсис сначала подумала, что она разговаривает с ним , но потом поняла, что Элис звала ее.

— Фрэнсис! Фрэнсис! Ты идешь?

Она подошла к ним. На лбу у Элис пролегла вертикальная складка. У нее был такой вид, будто ее мучает головная боль.

— Нам пора. Тебе ведь еще далеко добираться.

Фрэнсис, кивнув, легонько тронула Джорджа за плечо.

— Ты не возражаешь, если мы поедем? Или, может быть, ты хотел бы о чем-то поговорить?

Она знала ответ наперед.

— Нет, нет, спасибо большое, — ответил Джордж вежливо, — конечно, вы можете ехать.

Фрэнсис иногда думала о том, заметил бы он, если б они вообще больше не приезжали. У него тогда вряд ли было бы что-то поесть и не было бы красок для рисования… Может быть, он просто сел бы тогда в угол — и постепенно становился все меньше и меньше, пока однажды не исчез бы совсем.

— Увидимся в следующее воскресенье, — сказала она, и Джордж эхом откликнулся: «Да, в следующее воскресенье…»

Женщины вышли из сада. У калитки Фрэнсис еще раз оглянулась, но Джордж уже скрылся в доме. Одинокий, заколдованный цветущий сад стоял под лучами послеполуденного солнца.

Когда они сидели в машине и ехали по проселочной дороге, Элис неожиданно сказала:

— Я вернусь в Лондон. — Ее интонация не вызывала никаких сомнений в том, что это решение принято ею твердо.

Фрэнсис удивленно скосила на нее глаза.

— Ты уверена?

— Я только что еще раз разговаривала с Джорджем, — ответила Элис. — Все это не имеет смысла. Я для него чужой человек. Он не помнит ничего из того, что было раньше, или не хочет помнить. Я больше не верю в то, что что-то может измениться.

Фрэнсис тоже не верила.

— Он живет в своем собственном мире; это помогает ему уйти от воспоминаний.

— Иногда я спрашиваю себя, был бы у меня шанс, если б ты тогда с ним не уехала. Шанс пробиться к нему…

— Элис…

Было бессмысленно в сотый раз начинать этот разговор. Элис спорила, плакала и кричала. То, что она в один прекрасный момент бросила бороться, было вызвано ее нервным истощением и депрессией, в которой она жила годами. Та прежняя Элис — Фрэнсис это знала — выцарапала бы ей глаза и пустила бы в ход все средства, чтобы вернуть Джорджа в Лондон. Теперешняя Элис переехала в Северную Англию, чтобы быть рядом с ним, и примирилась со своей бывшей подругой, чтобы хоть что-то получить из того, что она давно потеряла: близость и расположение Джорджа.

Даже сейчас Элис ограничилась коротким замечанием, избегая дальнейших упреков и обвинений.

— Я хочу уехать как можно скорее, — сказала она.