Лори Фариа Столарц - История Джейн N [litres]

Она хватает кончики волос, которые я срезала, где они как минимум на десять сантиметров короче всего остального.

– Что случилось? Перестаралась, решив постричься самостоятельно? Хорошо, что передумала и пришла к мисс Мавен. Итак, какой у тебя вкус?

– Вкус?

– Традиционный шоколад или клубника? Или что-то более экзотическое, например, мятный леденец или карамельный крендель с солью?

– Гм, что?

– Ну, у тебя внушительная грива. – Она держит большую часть моих волос в хвосте. – Может, с ней и поработаем? Дай подумать. – Мавен перекручивает мои локоны. – Возможно, придется немного уйти в сторону ванили… если только ты не готова к серьезным переменам, потому что… святые болиголовы, милая! Без обид и все такое, но что с тобой произошло? Ты дреды носила? Поэтому и пыталась управиться сама?

Я почти ее не понимаю, но это и не важно. Важно то, что Мавен меня не знает – не видела в новостях, и ей плевать, сколько времени я провожу в своей комнате. Для Мавен я не более чем парик на подставке.

– Так каков приговор? – спрашивает она.

Я представляю себя, ДТКМП, с гладкими темными прядями и мелированием карамельного цвета.

– Думаю, нам нужно начать все с чистого листа.

– Сколько убавляем по длине? По твоим ощущениям?

– Сможете отрезать все, что повреждено?

Украшенные гантельками брови Мавен взлетают.

– Уверена? Получится коротко – вот совсем коротко.

Я киваю, готовая стать кем-то другим – не собой прежней, а новой версией Джейн, что бы это ни значило.

– Хорошо, должно получиться весело. – Мавен хрустит костяшками. Ее пальцы унизаны резиновыми радужными кольцами, которые напоминают мне конфеты. – Мы могли бы поиграть с цветом, чтоб вышло поживее. Насколько ты готова рискнуть? Красный, синий, розовый, угольно-черный?

– Платина, – говорю я, кивая на плакат на стене – на нем женщина с высоко поднятыми кулаками, как будто собирается драться. Она выглядит чертовски свирепой. Я вдруг хочу стать ею.

– Круто, – соглашается Мавен.

Мне моют волосы, я сажусь в кресло и стараюсь не смотреть на лицо. Вместо этого сосредотачиваюсь на тридцати сантиметрах мертвого груза, который отделяют от моей головы. В итоге у меня остается ежик примерно в сантиметр длиной самого бледного оттенка блонда, который я когда-либо видела.

– Нравится? – спрашивает Мавен.

Провожу рукой по коротким блестящим волосам.

– Очень, – говорю я, испытывая облегчение от того, что больше не выгляжу как жертва. Встаю и иду к залу ожидания, спешу показаться маме, а также увидеть ее волосы. Но меня перехватывают.

– Простите, – говорит женщина. Длинные щупальца из фольги торчат на ее голове, словно змеи научно-фантастической горгоны Медузы. – Не хотела навязываться, но я тут наблюдала за вами и… Вы та самая девушка?

– Та самая? – спрашиваю я, прекрасно зная, что она имеет в виду.

– Извините. – Женщина смеется. – Я, как только села, все хотела задать этот вопрос.

Качаю головой. Инстинктивная реакция, но не самый умный ответ.

– Та, что показывали по телевизору, – настаивает женщина. – Девушка, которую похитили…

Я снова качаю головой. В комнате шумно. Почему все пялятся? Лишь мгновение спустя понимаю, что зажала уши ладонями.

Женщина делает шаг назад, словно решает дать мне пространство.

– Я не хотела… Я просто не могла не подойти и не сказать, что считаю вас очень храброй. Я следила за вашим делом; о нем говорили по всем новостным каналам… – Она продолжает что-то болтать о своей сестре, но я улавливаю только пару слов: – … истинное вдохновение.

Если бы только она знала.

Или на самом деле смотрела.

Или действительно слушала.

Или подумала, прежде чем говорить.

– Джейн? – Голос мамы. Она уже стоит рядом со мной. Проводит ладонью по моей руке. Я вздрагиваю – кожа будто вспыхивает.

Мама убирает ладонь и вместо этого осторожно берет меня за запястье. Следующее, что я помню, – как она ведет меня через дверь на тротуар; под ногами внезапно оказывается каменная мостовая, а не пурпурная плитка.

Мы проходим четыре полных квартала, пока я считаю свои шаги, представляя, как выщипываю по салфетке на каждый из них.

Сто десять салфеток.

На земле.

Путь к нормальному дыханию.

Наконец я останавливаюсь перед магазином. Его витрина с зеркальным покрытием. Иду прямо к ней, чтобы увидеть свое отражение. С новой стрижкой родинка на шее теперь более заметна. Она размером со шмеля и точная копия папиной.