Ингар Йонсруд - Калипсо

Генерал-майор Гунн сделал крошечную искусственную паузу.

– Была холодная осень, и лейтенант Рибе руководил патрулем, который был послан, чтобы отрезать наступление врага. У реки Молсэльва патруль замаскировался, закопавшись в землю. Лейтенант заставил патруль пролежать так сорок восемь часов подряд.

Раздались отдельные хлопки, но офицер снова поднял руку.

– И враг пришел. Но только учения уже закончились. Их сократили именно по причине каких-то технических трудностей. Но как бы то ни было… – он потер ладони в знак того, что приближается к сути, – их задачей было эскортировать британского полковника в аэропорт Бардуфосс. И когда команда грязных солдат неожиданно выскочила из-под земли и открыла огонь, полковник был так ошеломлен, что свалился с джипа и упал навзничь в ледяную воду.

Генерал-майор наигранно засмеялся.

– Говорят, что будущий глава правительства научился искусству дипломатии, когда пытался оправдаться за этот казус. Так давайте же поприветствуем человека из Вооруженных сил, премьер-министра Симона Рибе!

Рибе подождал, пока стихнут аплодисменты, и рассказал свою версию этой истории. Фредрик не в силах был это терпеть. Он уже слышал это раньше. Все уже слышали это раньше, Симон Рибе не скрывал, что он из Вооруженных сил.

– Инспектор Бейер, правильно?

Фредрик узнал писклявый голос и прохладно улыбнулся.

– Старший инспектор.

– Я думал, вы работаете над расследованиями убийств? Или вы перешли в охранники отелей? Наверное, платят лучше?

– Было письмо с угрозой, – кратко ответил Фредрик. – Я занимаюсь этим делом.

Вице-премьер Рубен Андерсен потер свою крысиную физиономию. Чтобы замаскировать редкую растительность на ввалившемся подбородке, он отрастил сальную бороду. Андерсен стоял рядом с Фредриком и покачивал головой в такт речи Рибе. Слегка подергиваясь, он отмечал высшие точки в речи. Они отрабатывали это, и очевидно сценарий выступления готовил тщедушный советник.

Фредрик положил руку ему на плечо.

– А российский представитель здесь? Разве мы не враги? – прошептал он ему на ухо.

– Дипломатия, – пискнул Андерсен, словно Фредрику это понятие не знакомо. – У Норвегии нет врагов. У нас есть союзники и соседи. Россия – наш большой сосед, а ее посланник – гость министра обороны. Видите человека, сидящего за ним? В форме?

Андерсен кивнул в сторону маленького очкастого мужчины в необычной форменной фуражке.

– Это новый московский военный атташе в Норвегии, Федор Ларинов. Важно, чтобы он правильно понял намерения нашего народа.

– Держи друзей близко, а врагов – еще ближе? – предположил Фредрик.

Андерсен застонал и повернулся к нему.

– Якоб Бейер – ваш сын?

Фредрик вопросительно посмотрел на него.

– Мне пришло это в голову, когда я смотрел программу рождественского концерта в Музыкальной академии. Вы похожи. Только он немножко… круглее.

– Вы хотите меня обидеть? Нас? Якоба?

– Нет же. Будем надеяться, что у сына не отсутствует музыкальный слух, как у отца, – сухо сказал Андерсен.

Фредрик раздумывал над ответом, когда двое охранников вдруг отодвинули его в сторону. Они освобождали себе проход к Симону Рибе. Вдали раздался звук сирены.

Убежище находилось в подвале отеля, и Фредрик был рад, что это не ему пришлось провести сорок минут за стальной дверью с премьер-министром страны.

Инспектор полиции Косс с белым лицом вышел из убежища. Не произнеся ни слова, он промаршировал в переговорную, где собрались полдюжины начальников полиции. На столе лежал пистолет «Хеклер и Кох P7». Военная модель. Все присутствующие потупились, когда Косс во второй раз за короткое время схватил телефон, пищащий в кармане, резко взглянул на него и отклонил вызов.

– Как отвратительно непрофессионально, – сказал он, стукнув кулаком по столу.

Оружие было спрятано под потолочными панелями в вентиляционной шахте в коридоре между переговорными.

– Офис премьер-министра интересуется, как, черт возьми, мы могли не заметить заряженный пистолет всего в нескольких метрах от места, где должен был произносить речь Рибе. И это после того, как мы получили прямую угрозу. Премьер не в восторге. Поверьте мне.

И судя по общему настроению, он не был единственным.

– Начальник Неме лично звонил премьер-министру с извинениями.

Непозволительное упущение. Мало что в жизни Тронд Антон Неме презирал больше, чем полицейских, позоривших отделение своим непрофессионализмом. Ведь это попадет в заголовки. А реакция прессы досаждала начальнику полиции как песок в плавках. Неме был известен тем, что в таких случаях начинал неистово отмывать зад.