Ингар Йонсруд - Калипсо

– На ней та же одежда… – медленно произнес Фредрик.

Кафа показала на расплывшуюся от времени печать в нижнем углу фотографии. Там было написано кириллицей: Заозерская школа 289. Фредрик непонимающе уставился на нее.

– Заозерская школа 289, – прочла она.

– Заозерская?

Кафа кончиком языка облизала верхнюю губу.

– Заозерск – город недалеко от Мурманска. Небольшой, примерно десять тысяч. До перестройки назывался просто Мурманск-150. Закрытый город.

– Закрытый город?

– Тот, в который имеет доступ только авторизированный персонал. Поскольку Заозерск – место проживания личного состава российского Северного флота. Ее родители, по крайней мере один из них, должны были быть военными.

Фредрик снял очки. Протирая их рубашкой, подумал о мужчине, лежавшем в соседней комнате с собственными мозгами во рту.

– Гусев был генералом… мог он… мог он быть ее отцом? Может быть, поэтому он хотел в Норвегию? Чтобы… – От антидепрессантов мысли спутались. Он с силой моргнул и начал заново. – Эти морские егеря, угодившие на чужую территорию. Может быть, они что-то сделали с ней?

Кафа в сомнении покачала головой.

– Зачем ему обводить на снимке собственного ребенка?

Да уж, зачем? Но зачем тогда кому-то убивать Леонида Гусева? Информация, имеющая важное значение для королевства, как сказала Юдит Йедде. Но что такого мог знать российский генерал в отставке, что могло быть настолько важным, что на кон была поставлена человеческая жизнь? Что, если Гусев приехал сюда не для того, чтобы передать секретную информацию, а с каким-то заданием? Заданием лично от себя? Или от кого-то еще?

Фредрик повернулся на звук шарканья бахил по ковру и увидел Андреаса. Тот был как обычно безукоризненно одет, но бледный, и Фредрик понял, что он уже заходил в комнату с покойником. Он посмотрел Андреасу в глаза. Было ли… было ли в них что-нибудь? Уклончивый взгляд, какие-то признаки раскаяния за то, что оставил коллег в беде?

Андреас дружески хлопнул Фредрика по спине.

– Все нормально?

Фредрик сглотнул.

– Это не первый визит Гусева в Норвегию, – сказал Андреас. – Он подавал на вид на жительство еще восемь лет назад. И тогда получил отказ. И о нем ничего не было слышно до прошлого лета. Когда он по новой запросил разрешение.

– Значит, он приехал летом?

Андреас покосился на Кафу, которая задумчиво покачала головой.

– Мы думаем, что раньше, – сказала она и отодвинула снимок в сторону. Под фотографией класса лежал конверт, без адреса, только с краткой надписью. «Итоговая зарплата, апрель – май. Джавад».

– Джавад?

– Да хрен его знает, – сказал Андреас. – Но очевидно одно, что Гусев работал на какого-то Джавада, и тот пишет по-норвежски. Там еще осталась пара сотенных купюр. Конверт лежал в словаре в спальне.

Опять пошел снег. Крупные, мягкие как шелк хлопья ложились на улицы и на людей, и когда Себастиан Косс завел свой «Мерседес СЛС АМГ», снежные кристаллы быстро растаяли на блестящем капоте.

Фредрик постучал по стеклу.

– Есть место? – буркнул он.

Косс непонимающе помотал головой и чуть приоткрыл окно.

– Бейер?

– Мне нужно кое о чем с тобой поговорить.

Инспектор уставился на Фредрика с таким видом, будто он только что угостился едой из его тарелки. Через мгновение дверь «крыло чайки» у пассажирского сиденья поднялась.

– Бейер? – инспектор повторил вопрос, пока они разгонялись вниз по Маридалсвейен.

– Педер Расмуссен. Я хочу, чтобы мы установили за ним слежку. В связи с этим делом.

– Расмуссен? Из того дела, над которым работает Франке? Тот, что избивает жен?

– Колотит и убивает жен, и бьет детей.

Фредрик рассказал о фотографии, которую он увидел в подвале Морениуса.

– Андреас думает, что я ошибаюсь. Что я… вижу связи, которых нет. Но послушай… Первая жена Расмуссена была русской. Он убил ее восемь лет назад. В то же самое время Гусев запрашивает вид на жительство в Норвегии. Этой весной Расмуссена выпустили из тюрьмы, а пару месяцев спустя Гусев снова запрашивает вид на жительство. Теперь Гусев убит, а Расмуссен исчез. Я думаю, тут есть связь.

Ремень безопасности натянулся на груди, когда Косс затормозил на красный свет. Он усиленно забарабанил пальцами по звезде на руле.

– Какая связь? – спросил он. Не враждебно. Но и не дружелюбно.

В мысленных построениях все было так складно. Фотография, которая попалась ему на глаза в подвале. Свидетель, вдова в доме Морениуса, которая видела мужчину, похожего на Педера Расмуссена. Связь с Россией и совпадающие отрезки времени.