Харлан Кобен - Всего один взгляд. Невиновный

Ни души.

Он постучал снова, уже громче.

— Тэлли? Вы здесь? — окликнул Мэтт. — Нам надо поговорить.

Он ждал. За дверью тишина.

— Пожалуйста, Тэлли, откройте. Мне надо поговорить с вами.

Вдруг за дверью послышался голос, тот самый, что Мэтт слышал по телефону:

— Одну секунду.

Дверь в номер распахнулась. Прямо перед ним стоял мужчина с иссиня-черными волосами и кривоватой ухмылкой. Чарльз Тэлли.

Он стоял в дверях, прижимая к уху мобильник.

— Ладно, — сказал он своему собеседнику. — Договорились. — И кивком пригласил Мэтта войти.

Что Мэтт и сделал.

Лорен размышляла о недавней встрече.

Мэтт пытался скрыть свою реакцию на Макса Дэрроу, но она ее уловила. Вопрос в том, почему.

Она приняла вызов Хантера и проследила за ним. Точнее, поехала впереди и притормозила у здания «СЦР». Лорен знала, что владельцем частного сыскного агентства является бывший федерал. Он славился тем, что умел хранить тайны, но, может, все-таки из него удастся что-нибудь выжать?

Когда появился Мэтт, на стоянке были еще две машины. Лорен записала их номера. Уже поздно. И нет смысла торчать здесь.

Через двадцать минут Лорен приблизилась к дому. Оскар, старый кот, поднялся навстречу, потерся о ноги, напрашиваясь, чтобы она почесала его за ухом. Лорен повиновалась, но Оскару это быстро надоело, он нетерпеливо замяукал и поплелся в темный угол. Было время, когда кот удирал от Лорен стрелой, но сказывались возраст и проблемы с лапами. Оскар стареет. На последнем осмотре ветеринар предупредил Лорен, что надо готовиться к худшему. Она старалась даже не думать об этом. В фильмах вроде «Старого Йеллера» [45] «Старый Йеллер» , или «Старый брехун» — американская семейная драма Роберта Стивенсона о дружбе сыновей фермера и приблудного лабрадора по кличке Йеллер (от англ . yellow — желтый и yell — вопить, орать) (1957). по погибшим домашним любимцам убиваются прежде всего дети. На деле же детям очень скоро надоедают животные. Взрослые, особенно одинокие, переживают потерю острее и болезненнее. Такие, как Лорен.

В квартире было очень холодно. Под подоконником надрывно гудел кондиционер, из него капала вода, тем не менее он умудрился превратить комнату в холодильник. Мать спала на диване. Телевизор был включен, показывали рекламный ролик о некоем хитроумном приспособлении, заменяющем сразу шесть пачек прокладок. Лорен выключила кондиционер. Мать не шелохнулась.

Лорен стояла в дверях и прислушивалась к ее храпу курильщицы. Эти звуки почему-то действовали на нее умиротворяюще. Лорен не стала будить мать, поправлять подушку и прикрывать ее одеялом. Просто смотрела на нее несколько секунд, размышляя о своем отношении к этой женщине.

Потом направилась в кухню, сделала сэндвич с ветчиной, жадно проглотила его, стоя над раковиной. Достала бутылку в форме пузатого кувшинчика, налила себе бокал шабли. Отметила, что мусорное ведро полное — давно бы пора вынести. Пакет в нем уже лопался, однако мать умудрялась совать в него еще и еще.

Лорен помыла тарелку под краном, со вздохом подняла мусорное ведро. Мать по-прежнему не шевелилась, продолжая похрапывать. Лорен отнесла пакет с мусором в контейнер у дома. Воздух на улице показался каким-то липким. Стрекотали кузнечики. Лорен решительным жестом зашвырнула пакет поверх кучи мусора.

Войдя в дом, она увидела, что мать проснулась.

— Ты где была? — спросила Кармен.

— Задержалась на работе.

— Неужели нельзя было позвонить?

— Извини.

— Я тут с ума схожу от беспокойства.

— Ага, — сказала Лорен. — Я видела, как это отразилось на твоем сне.

— Что ты имеешь в виду?

— Ничего. Спокойной ночи.

— Ты такая черствая! Почему не позвонила? Я ждала и ждала…

Лорен покачала головой:

— Знаешь, я очень устала от всего этого, мама.

— От чего?

— От твоих постоянных придирок и неудовольствия.

— Хочешь вышвырнуть меня из дома?

— Я этого не говорила.

— Но ведь именно этого ты желаешь? Чтобы я ушла, да?

— Да.

Кармен открыла рот, прижала руку к груди. Очевидно, раньше мужчины реагировали на подобные театральные жесты. Лорен помнила снимки молодой Кармен — такой красивой и несчастной, уверенной, что она заслуживает большего.

— Выбрасываешь на улицу собственную мать?

— Нет. Ты спросила, хочу ли я этого. Да. Но выбрасывать тебя никто не собирается.

— Неужели я настолько ужасна?

— Ты просто… не доставай меня, ладно?