Райли Сейгер - Дом на краю темноты [litres]

– Чем могу помочь, мистер Холт?

– Нам нужно поговорить, – сказал я.

Марта кивнула на покупателя за моей спиной.

– Простите, но я сейчас занята.

– Это важно, – возразил я. – Все дело в Бейнберри Холл.

– Я правда не хочу говорить об этом месте.

Ее плечи опустились, будто на них буквально лежало горе. Я хотел оставить ее в покое. У нее и без того хватало забот, мне не хотелось их усугублять. Только желание узнать больше о том, что происходит в Бейнберри Холл, заставило меня говорить.

– Я боюсь за свою дочь, – сказал я. – Она что-то видит. И я пытаюсь это понять, но не могу.

Марта резко выпрямилась. После очередного взгляда на покупателя за моей спиной она прошептала:

– Встретимся в библиотеке через десять минут.

Я вернулся в библиотеку и стал ждать в читальном зале. Марта появилась ровно через десять минут – все еще в фартуке и с пятном глазури на предплечье. На линзах ее очков осело немного муки, и выглядело так, будто она только что пробежала сквозь снежную бурю.

– Расскажите побольше о вашей дочери, – сказала она. – Что с ней происходит?

– Она кое-что видит. Когда ваша семья жила в Бейнберри Холл, никто не замечал странностей?

– Каких странностей?

– Каких-то явлений. Необъяснимых звуков.

– Вы намекаете на то, что в доме призраки?

– Да, – отрицать это было бесполезно. Именно так я и думал. – Думаю, что в Бейнберри Холл находиться что-то сверхъестественное.

– Нет, мистер Холт, – сказала Марта. – Я никогда не видела ничего такого, что можно принять за призрака.

– А как насчет Кэти и Кертиса?

Марта заморгала при упоминании ее семьи, как будто их имена были потоком воздуха, от которого ей нужно было прикрыться.

– Вряд ли, – сказала она. – Мой муж заявлял, что слышит по ночам стук в прихожей, но я уверена, что это трубы. Это старый дом, вы и сами знаете.

Я предположил, что это тот же звук, который и я там слышал.

Тук-тук-тук.

Я-то думал, это мятежный дух Кертиса Карвера, но тот факт, что он тоже это слышал, говорит о том, что это что-то другое. Или кто-то другой. Потому что я до сих пор не верил, что виноваты трубы.

– Вернемся к вашей дочери, – сказала Марта. – Она больна?

– Не физически. Может, ментально. А… – я смог остановить себя до того, как назвал имя Кэти. Учитывая первую реакцию Марты, лучше этого не повторять. – А ваша дочь болела?

– Да, болела, – ответила Марта. – И часто. Постоянная слабость и тошнота. Мы не знали причины. Мы водили ее ко всем докторам, надеясь, что кто-нибудь из них сможет понять, что с ней. Мы даже ходили к онкологу, когда предположили, что это какая-то форма рака.

Иметь больного ребенка и быть не в состоянии ничего с этим сделать – кошмар любого родителя. Я уже испытал намек на это с Мэгги, когда мы ходили к доктору Вебер. Но то, что описывала Марта, было гораздо хуже.

– Все тесты были отрицательными, – продолжала она. – Кэти, по крайней мере на бумагах, была абсолютно здоровым ребенком. Самым близким хоть к какому-то диагнозу оказалось предположение врача, что в доме могла быть плесень. Что-то такое, на что у нее одной была аллергия, а на других это никак не влияло. Мы запланировали все проверить. Этого так и не случилось.

Больше она ничего не сказала, давая понять причину.

– Я понимаю, что вам ужасно тяжело об этом говорить, – сказал я, – но не могли бы вы рассказать, что произошло в тот день?

– Мой муж убил мою дочь, а потом себя, – Марта Карвер прямо смотрела мне в глаза, когда сказала это, будто проверяя, отвернусь ли я.

Я не отвернулся.

– Мне нужно узнать, как это случилось, – мягко попросил я.

– Я правда не понимаю, чем вам поможет описание худшего дня в моей жизни.

– Я себе и не помогаю, – ответил я. – Я помогаю своей дочери.

Марта чуть кивнула. Я ее убедил.

Прежде чем заговорить, она поерзала на стуле и положила ладони на стол. На ее лице не было ни единой эмоции. Я понял, что она делает – отстраняется от реальности, пока описывает гибель своей семьи.

– Сначала я нашла Кертиса, – ее голос тоже изменился. Он был безжизненным, почти холодным.

Еще одно отстранение.

– Он был на третьем этаже. В этой его комнате. В мужской пещере. Он так ее называл. Девочкам вход воспрещен. Я сочла бы это смешным, если бы Бейнберри Холл не был таким громадным. У нас у всех там могло быть по несколько комнат.

В то утро меня разбудил шум в пещере Кертиса. Когда я увидела, что его нет в кровати, я сразу же забеспокоилась. Я подумала, что он мог упасть и удариться. Я побежала вверх по лестнице на третий этаж, не понимая, что жизнь, которую я знала и любила, вот-вот закончится. Но потом я увидела Кертиса на полу и поняла, что он мертв. На голове у него был мусорный мешок, а на шее – ремень, и он не двигался. Вообще. Кажется, я закричала. Я не уверена. Помню, как кричала Кэти, чтобы она позвонила в скорую. Когда она не ответила, я побежала обратно на второй этаж и кричала, что ей нужно встать, что мне нужна ее помощь и что ей ни при каких обстоятельствах нельзя подниматься на третий этаж.