Киран Харгрейв - Милосердные [litres]

В доме матери сумеречно и тихо. Марен молится за нее, просит Бога ее защитить. Пусть ее имя никогда не прозвучит в вырванных с болью признаниях. Марен молится за них за всех: за Эдне и Герду, даже за Торил и Зигфрид. Слишком много смертей, так нельзя. Она будет последней. Пусть на ней все закончится.

Она идет, склонив голову, мимо дома Бора Рагнвальдсона. Она не смотрит вперед и только чувствует, как меняется земля под ногами. Поднявшийся ветер подсказывает Марен, что она вышла к самому краю обрыва. Море бьется об острые скалы, в воздухе чувствуется привкус соли, и вместе со сладостью аниса у Марен во рту он отбивает горький вкус грязной воды, в которой ее топил комиссар.

Здесь, над стремительным морским течением, устремленным на север, где, как рассказывала ей Урса, стоит одинокая черная скала, которая притягивает к себе все, Марен молится даже о нем.

Положив скалку на землю, она надевает желтое платье Урсы. То самое платье, которое было на Урсе, когда Марен впервые увидела ее на пристани, впервые к ней прикоснулась, впервые поцеловала и поняла, что принадлежит не только себе, но и Урсе. Отныне и навсегда. Платье ей велико, даже надетое поверх одежды. Марен проводит ладонью по гладкой ткани и понимает, почему Урса все распускала и распускала шнуровку. Чтобы дать место растущему животу, сгустку твердеющей плоти в ее мягкой утробе. Ребенок ее защитит. И это тоже причина, по которой Марен не может взять Урсу с собой. Не может представить иного конца.

Она швыряет скалку в море. Она могла бы шагнуть в пустоту следом за нею. Это так просто – всего один шаг. Она не всплывет, как бедняжка Кирстен. Она пойдет камнем ко дну, как в своих снах. Ее примут острые скалы, удержавшие у берега их мужчин, или она рухнет в море, минуя камни, и оно ее унесет к самому краю света. Марен всегда думала, что такова судьба всех, кто живет в этом холодном суровом краю. Другой судьбы у них нет.

Но теперь она вспоминает, что там, в своих снах, она всегда выплывала, всегда поднималась к поверхности. Прохладный воздух холодит ей горло. Деньги оттягивают карман. Она смотрит на мелкогорье, темную глыбу вдали. Она шагает вперед, думая об Урсе. О своей первой, единственной настоящей любви. Которой ей хватит на целую жизнь.

24 декабря 1617 года у побережья острова Вардё, крайней северо-восточной точки Норвегии, случился внезапный шторм: налетел так стремительно, «словно по волшебству». В считаные минуты погибли сорок рыбаков. Для такой отдаленной, малонаселенной северной деревни это была настоящая катастрофа.

В то время в стране, тогда Датско-Норвежской унии, происходили великие перемены. Король Кристиан IV был одержим неодолимым желанием прославить себя в веках. Мелкие, хоть и победные приграничные войны не удовлетворили его амбиций, и он обратил все монаршее внимание на внутренние дела. Строгий лютеранин, он вознамерился укрепить позиции церкви в своем королевстве и уничтожить «богопротивное» саамское влияние на Крайнем Севере, особенно в Финнмарке, дикой и в основном неуправляемой области.

Коренное население севера, для которого заклинание ветров и общение с дýхами было вполне повседневным и широко распространенным занятием, по большей части противилось церковной реформе, и король Кристиан издал целый ряд еще более суровых законов, насаждение которых привело к одобряемому государством преследованию неугодных и к повсеместным кровавым расправам. Король стремился к созданию единого общества в соответствии с собственным мировоззрением, предписанным его церковью.

За примером он обратился к Шотландии. Как раз в это время шотландский король Яков VI опубликовал свою «Демонологию», трактат о волшбе, в котором подробно расписывал, как «распознать, изловить и умертвить ведьму». В результате по всей стране прокатилась волна судов над ведьмами и колдунами, приобретая масштабы массовой истерии. В 1618 году король Кристиан издал Закон против колдовства и волшбы, составленный по образцу законодательных актов короля Якова.

Король Кристиан водил тесную дружбу с высокопоставленным шотландцем Джоном Каннингемом, который несколько лет прослужил в датском флоте и прогнал пиратов с острова Шпицберген. Когда Кристиан вознамерился подчинить себе Финнмарк, губернатором этой провинции он назначил капитана Каннингема.

Губернатор Каннингем, или Кёнинг, как его называли на местный манер, решительно взялся за дело и санкционировал не меньше пятидесяти двух судилищ над ведьмами и колдунами, в ходе которых был вынесен девяносто один смертный приговор: для четырнадцати мужчин и семидесяти семи женщин. Но Каннингем пошел дальше, чем задумал король: все осужденные мужчины были саамами, однако женщины были норвежками. Для жителей Финнмарка, где раньше такие суды происходили крайне редко, и только в двух случаях судьи вынесли смертные приговоры, это была страшная, катастрофическая перемена.