Мариэтт Линдстин - Воскрешение секты

— Послушай, я могу лечь поспать? Чертовски устала.

— Ясное дело. Но сперва ты должна принять ванну и смыть с себя дорожную пыль.

— Где это?

— Пошли покажу.

Он повел ее в ванную, расположенную позади спальни. Здесь все было облицовано мрамором, а ванна оказалась такой высокой, что пришлось бы подняться на две ступеньки, чтобы залезть в нее. Над ванной находилось большое мансардное окно. Маттиас налил воду, пока София снимала одежду, которую сложила аккуратной стопочкой на скамейку у двери. Опустившись в ванну, подумала, что немедленно отключится, но потом подняла глаза вверх и увидела небо над мансардным окном. Там можно было различить звезды — весьма отчетливо. Все равно что принимать ванну в космосе. София не сводила глаз с купола небес, пока по всему телу распространялось тепло.

Наслаждение прервал Маттиас, громко выругавшийся в спальне. Затем он вошел и встал в дверях.

— Мой дурацкий компьютер совершенно разрядился, а зарядку я забыл в самолете. Можно мне взять твою?

— Конечно, она лежит на диване в гостиной.

Теперь на долгое время воцарилась тишина — слышно было лишь, как его пальцы цокают по клавишам. Софии показалось, что ее глаза засыпаны песком. Подбородок упал на грудь. Тем временем вода остыла, так что София выбралась из ванны и обмоталась полотенцем. Мысленно она молилась, чтобы Маттиас не захотел заняться сексом — она слишком устала. Его она нашла в кухне, где он как раз наливал вино в два бокала.

— Выпей — и заснешь как бревно. Я тоже скоро лягу. Только доделаю сперва парочку дел. А завтра у нас будет целый день, который мы проведем вместе.

Вино было крепкое и отдавало приправами. София выпила полбокала, но ее начало подташнивать, так что она поскорее пошла в спальню и забралась под одеяло, чувствуя, что голова кружится, а все тело стало каким-то вялым. Прежде чем заснуть, успела подумать, что, кажется, уже бывала раньше в этом месте…

Просыпалась она постепенно. Голова казалась тяжелой, глаза почему-то не открывались.

«Сегодня вечером уеду домой», — подумала София, однако радость тут же омрачилась сильной тошнотой. Ноги и руки не слушались, когда она попыталась их вытянуть. Мозг посылал сообщения, которые не доходили до мышц. Казалось, все ее тело парализовано. Всякая чувствительность от горла и ниже исчезла.

И тут она услышала голос Маттиаса, который что-то тихо шептал. А потом — другой, более низкий голос.

В квартире находился кто-то еще.

Якоб давно научился считывать настроения в «Виа Терра» и теперь ощущал: что-то затевается. Стоя у двери хлева, он смотрел в сторону площадки посреди двора и понимал: сегодня что-то произойдет.

Освальд послал весь персонал к небольшому лесному озеру к северу от усадьбы. Там было важно навести порядок, потому что «все это выглядит как черт знает что». Все должны были участвовать, кроме охранника, сидевшего в будке. Кроме того, находиться на улице весь день полезно для здоровья, как сказал Освальд. Однако Якоба это не могло обмануть. Освальд так же мало заботился о лесе, как и о состоянии здоровья персонала — то есть вообще никак.

Интерес Освальда к персоналу угас уже через пару недель после его возвращения. Он кричал им, что они совершенно бесполезны и что пусть занимаются чем хотят, у него больше нет времени с ними возиться. Казалось, именно в такие минуты персонал чувствовал себя хуже всего — когда Освальд повернулся к ним спиной. Внезапно все теряло смысл, словно из людей выкачали весь воздух. Они бродили по участку как привидения, упавшие духом и отчаявшиеся.

Очередной взрыв гнева вызвала у Освальда сущая мелочь. Во время одного из собраний Эрик, работавший в отделе этики, забыл обратиться к Освальду «сэр». Тот спросил его: «Кто, по-твоему, твой босс?» Когда Эрик ответил «Буссе», это вызвало тираду из ругательств, после чего Освальд влетел в усадьбу и захлопнул за собой дверь. Все стояли в полной растерянности. Но тут Освальд вернулся.

— Если вы за все эти годы еще не поняли, кто ваш лидер, можете отправляться к папочке с мамочкой и переворачивать гамбургеры в «Макдоналдсе».

— Простите, сэр, я просто имел в виду, кто мой ближайший начальник, — пробормотал Эрик.

Это еще больше взбесило Освальда, так что он развел руками в жесте отчаяния и оставил их. На этот раз он не вернулся.

Вскоре Эрик стоял у стены и копал глубокую канаву.

А теперь, когда сбежал Буссе, ситуация накалилась еще больше. В каком-то смысле все они оказались виноваты. Но Якоб не чувствовал за собой никакой вины. Его раздвоенность улетучилась, когда он вошел в контакт с Симоном. Теперь он знал, что в один прекрасный день тоже убежит. В глубине души Якоб очень надеялся, что до той поры ему удастся избежать сверлящего взгляда Освальда. Только б не попасть в переделку, чтобы к нему не приставили круглосуточное наблюдение…