Мариэтт Линдстин - Воскрешение секты

Я перестала есть и исхудала в надежде, что такой дядя Маркус меня не захочет. Но он заставлял меня есть, ложку за ложкой, а тетя Офелия следила за мной. Однажды в пятницу я заперла свою дверь, но тогда он пошел и принес ключ, подходивший ко всем замкам, и залепил мне звонкую пощечину. Я изгрызла все ногти, но тогда дядя заставил тетю Офелию опустить мои пальцы в уксус.

Мое тело стало тесной темницей, из которой я не могла выбраться. Я словно всегда носила на плечах тяжелый камень. Дядя запретил мне ездить на материк. Всегда посылал со мной кого-нибудь, когда я шла гулять. А в школу меня провожала Хильда. Но с кем я могла бы поговорить? Ни один человек на острове не решился бы поставить под сомнение поведение графа фон Бэренстена.

Самое удивительное — никто не замечал, что со мной происходит. Жизнь шла своим чередом, словно по ночам на чердаке ничего не происходило.

Однажды ночью, когда я вернулась в свою комнату, матери там не было. И как я ни звала ее, комната оставалась пустой и одинокой. Я поняла, что она покинула меня и что теперь я одна на всем свете. Тогда-то я и поняла, что должна бежать.

Большие ворота всегда находились на запоре, но за пристройками была калитка, выходившая на лес. У меня созрел план сбежать рано утром, дойти по лесу до причала и уехать на пароме на материк.

А что потом? Этого я не знала. Город представлялся мне неизведанной страной. Может быть, я найду какой-нибудь хутор, где понадобятся лишние руки…

В тот день лежал плотный туман, воздух был сырой и тяжелый. Я сложила в рюкзак самое необходимое. Надела брюки, осеннюю куртку и грубые ботинки. Сторож не видел, как я выскользнула в калитку. Я пошла в сторону причала — по крайней мере, так я думала. Пройдя около часу, поняла, что заблудилась. Солнца не было, чтобы сверять по нему направление, а ландшафт повторялся. Туман сгустился и стал таким плотным, что я не видела деревьев вокруг себя.

Усталая, готовая расплакаться от отчаяния, я села и постаралась собраться с мыслями. Тут до меня донесся собачий лай. Резкий, жадный — как лают собаки, когда учуяли добычу. Я поняла, что это он — кто же еще может охотиться ранней осенью… Вскочила с камня и кинулась бежать. Спотыкалась о корни и камни, ветки хлестали меня по лицу. Я бежала изо всех сил. Но собачий лай все приближался.

Тут до меня дошло, кто же дичь.

Из леса выбежала собака, готовая ринуться в атаку.

Я упала ничком на мох и лежала неподвижно. Слышала рычание собаки, приближавшийся цокот копыт. Закрыла глаза и умоляла Бога защитить меня от того, что сейчас должно произойти.

Дядя подъехал совсем близко, так что мое тело оказалось почти под копытами лошади. Спрыгнул с седла и рывком поднял меня с земли.

Потом он начал бить меня. Сначала по лицу, так что в моих ушах зазвонили церковные колокола, и я упала навзничь в мох. Потом по всему телу — бил кулаками, сидя на мне верхом. А потом стал пинать ногами. Один из ударов пришелся по голове, и все вокруг почернело.

Очнувшись, я поначалу не могла сообразить, где нахожусь. Однако прекрасно помнила все, что со мной произошло. Голову разрывало от невыносимой боли. Я никак не могла сфокусировать взгляд. Надо мной возникло размытое лицо тетушки.

— Какое счастье, что ты очнулась, Сигрид! Случилось нечто ужасное…

— Я знаю, что случилось. Я…

— Тсс, тебе нельзя волноваться. На тебя напал в лесу какой-то незнакомец. Этакий негодяй! Дядюшка обнаружил тебя как раз вовремя. А преступник успел сбежать… О, какое несчастье! Благодари Бога, что дядя отправился в лес на охоту. Иначе тот незнакомец, пожалуй, убил бы тебя.

— Но ведь все было не так…

— Мы точно знаем, как все было. И одежду он с тебя стащил… Какой ужас!

— Но послушайте, тетушка…

— Твой дядя думает, что это был кто-то из батраков с хуторов. Он поехал опрашивать крестьян. Отдохни, тебе нельзя вставать.

— Все было совсем не так…

— Нет-нет, Сигрид, дорогая моя, все было именно так. Приходил доктор. Сказал, что ты, возможно, некоторое время будешь не в себе. Этот негодяй ударил тебя по голове… Но потом ты поправишься. Бедная девочка!

По ее шее, словно крапивный ожог, расползлись красные пятна. Тут я догадалась: она знает, что произошло. Знает и о том, что происходит на чердаке.

Я повернулась на бок и опустила веки, сделав вид, что заснула. Тетушка на цыпочках вышла из комнаты.