Лорен Бьюкес - Земля матерей [litres]

– Прячусь у всех на виду, – объясняет Питер, отпивая большой глоток мангового коктейля.

Мы сидим в баре гостиницы где-то в Найроби, а может быть, в Лусаке, раскрывать это я не имею права. Очевидно, что «Питер» – не настоящее его имя, но никакого другого он мне не назвал.

– Нужно жить внутри своей «второй я», – говорит Питер, выпуская дым из ярко-розовых губ в тон тюрбану на голове. – Нужно полностью с ней срастись. – Он отмечает, что на самом деле не курит, словно это самая хитрая деталь его маскарада.

– Ему еще многому нужно учиться, – замечает его спутница Джози, с которой они неразлучны уже двадцать лет. На ней ярко-бирюзовое платье с глухим воротником под джинсовой курткой. Она стеснительная, а может быть, пугливая, с большими черными глазами, внимательно смотрящими из-под густых ресниц. Джози называет себя «мудоко-дака», на языке ланги [54] Ланги – нилотская этническая группа, проживающая на севере Уганды. «альтернативный пол», что-то вроде индийской «хиджиры» или американского «двойного духа», и предпочитает, чтобы к ней обращались «она», в то время как Питер под женской одеждой по-прежнему идентифицирует себя как мужчина.

– У нас все хорошо, правда, малыш? – Смягчившись, Питер берет ее за руку. – Мы много передвигаемся.

– Заводить друзей трудно, – соглашается Джози.

– Наверное, это тяжело.

– Нет, ну, все наше барахло у нас в машине, портативный проигрыватель компакт-дисков и все альбомы Фелы Кути [55], какие он только записал.

– Это правда. – Питер смеется, несколько расслабившись, и я получаю некоторое представление о том, каково им приходится вдвоем. – И джаз, ты любишь джаз.

– Да, но порой мне от него становится грустно, – признаётся Джози. Похоже, он хочет что-то добавить, однако Питер останавливает его, сжимая ему руку.

Они согласились встретиться со мной только потому, что я обещала передать кое-какую информацию одной адвокатше в Мюнхене, которая, как они надеются, сможет им помочь. Есть веская причина, почему эти двое в бегах; вот почему все фотографии, сопровождающие данную статью, показывают только безобидные детали: кроссовки Питера, очки на приборной панели его машины – ничего такого, что может раскрыть личность этих людей или их местонахождение.

– Я совершил кое-что плохое, – говорит Питер. – Достаточно плохое, чтобы отправиться за решетку.

Я пытаюсь рассказать ему про панафриканскую амнистию. Во всей Африке к югу от Сахары осталось лишь два миллиона мужчин, и возглавляемые женщинами правительства всех стран готовы простить им многие прегрешения. Многие страны Черного континента от Сьерра-Леоне до Южной Африки пытаются построить более справедливое и равноправное общество, отменяя законы против гомосексуализма, переоборудуя тюрьмы в восстановительные центры, сосредотачиваясь на общественной работе и порой полностью переходя в социализм. За небольшим исключением, большинство стран предоставляет мужчинам гражданские права и свободу передвижения, в то время как западные страны (гм, глядя на тебя, Америка) всячески этому препятствуют.

– Так жить нельзя, – перебивает меня Питер. – И у меня куча причин не доверять властям. – Он отказывается рассказать о том, что сделал, не хочет себя выдавать, даже не под запись. Разумеется, потом я пыталась навести справки, но мы в стране с долгой историей судебного преследования надоедливых журналистов, а все документы по центрам карантина и безопасным убежищам засекречены.

Джози подается вперед.

– Это не преступление. Я думаю, вы правы, Питеру всё простят, потому что теперь он всем очень дорог. Прямо как бриллиант.

– Джози… – начинает было Питер, но затем треплет ее по колену.

– Он боится, что если мы вернемся, меня заставят жить как мужчина. Этого мы не перенесем. Но и умирать мы не хотим! – с улыбкой добавляет Джози, показывая, что разговор на эту тему окончен.

– Как вы живете? – спрашиваю я, меняя тему.

– Насущным днем. Постоянно двигаемся, ищем укромные места, чтобы пересекать границы. У меня есть атлас карт. Мы пробовали маленькие города, но они слишком интимные, местные жители всё замечают, они хотят узнать тебя поближе.

– Это похоже на одиночество.

– У меня есть Джози, у него есть я. Не надо меня жалеть. Вы ведь даже меня не знаете. У нас все замечательно. Я работаю над тем, чтобы найти место получше.

– И тогда нам нужно будет только получить визы, – говорит Джози. – Может быть, у вас есть знакомые, которые нам с этим помогут?