Лорен Бьюкес - Земля матерей [litres]

– Вы остановились у нас?

– Нет, но мы занимаемся богоугодным делом. Всего один звонок? Вызвать такси? Господь вас благословит!

– Ну хорошо, – вздыхает дежурная. – Куда вам нужно?

– Маленькая Гавана – это ведь в центре, да?

Дежурная вопросительно поднимает брови.

– Обманный маневр, – подмигнув, шепчет мама.

Через пять минут перед входом останавливается зеленое с белым такси.

– Спасибо! Да будет благословен ваш день! – Мама тащит Майлса к машине, нарочито громко заявляя: – Маленькая Гавана! Ты рада, доченька?

– Но нам ведь туда не нужно, да?

Мама прикладывает палец к губам: тсс! Волдырь лопается, проливаясь прозрачной жидкостью на подбородок.

– Блин! Ладно, будем считать это знамением свыше.

– Ты скажешь мне, куда мы направляемся?

– Не сейчас! – Она на взводе.

– Ты не можешь принимать такие решения без меня! Ты должна мне сказать, что происходит.

– Скажу. Обещаю. Попозже. Извините, водитель, мы передумали, вы можете отвезти нас в Уинвуд?

– Вы клиенты, вы и заказываете музыку, – отвечает водитель. Это бабуля в очках в роговой оправе, склонившаяся к рулевому колесу. Не лучшая машина для бегства.

Ночной Уинвуд бурлит высокооктановой жизнью. Майлс с матерью оказываются в праздничной атмосфере рынка под открытым небом; машины, торгующие всякой снедью, скейтодром, девушки, выполняющие трюки, скрежет роликов по дереву.

– Куда мы направляемся?!

– В Маленькое Гаити – но сначала мы должны поставить дымовую завесу. – Мама покупает бутылку содовой на деньги, материализовавшиеся из лифчика, после чего увлекает его в туалет.

– Снимай свою «апологию»! Живо, живо, живо!

– У меня под ней ничего нет! – возражает он.

– У тебя под ней сорочка. Этого достаточно.

– Да она меня едва прикрывает!

– Ничего, ночь стоит теплая. Давай! Мы встречали женщин, на которых надето еще меньше.

Он одергивает сорочку, которая на самом деле лишь длинная футболка, и с белыми кроссовками смотрится просто уродливо. Мама сворачивает «апологии» изнанкой наружу, чтобы не были видны «прости», запихивает их в мусорный бак и засыпает сверху другим мусором, поэтому ее рука оказывается перепачкана каким-то соусом.

– Проголодался? – улыбаясь, протягивает ему руку она.

– Фу! Нет!

Мама пытается оторваться от воображаемого «хвоста», продолжая жить в сумасшедшем шпионском романе, в котором кому-то действительно есть дело до того, где они.

Она машет рукой, останавливая другое такси, и ему хочется умереть со стыда за свои голые тощие ноги, у всех на виду.

– Я хотел послушать проповедь! – возражает он.

– Как-нибудь в следующий раз.

Такси целую вечность выбирается с улиц, запруженных пешеходами, и вот наконец они мчатся по другому шоссе, сворачивают на другой съезд. В воздухе пахнет цветами. Местность вокруг снова становится запущенной, отчего Майлс решает, что мама передумала и они возвращаются в коммуну сестер. Но нет, рано он обрадовался.

– Отлично, приехали, – говорит водителю мама.

– Это же какая-то дыра!

– Тетя Гиллиан живет здесь. – Она произносит это чересчур отчетливо.

– Кто?

– Выходи из машины, – шепчет мама. – Спасибо, сдачу оставьте себе.

Они выбираются из машины. Нарисованный на стене Черный Наполеон [106]взирает на них с непостижимой неуверенностью.

Они идут по пустынной темной улице, мимо магазина лекарственных трав и церкви с заколоченными окнами, к маленькому зеленому дому, перед которым женщина поливает газон, в десять часов вечера, словно весь день не шел дождь.

– Здравствуйте! – окликает ее мама. – Мы ищем магазин грампластинок «Пот и кровь».

– No parlais American [107], – отвечает женщина и поворачивается к ним спиной, бормоча что-то себе под нос.

Майлс останавливается на месте как вкопанный. С него достаточно.

– А ты не задумывалась, что мне, может быть, не хочется никуда ехать? Я счастлив, мама. Ты даже не спросила у меня! Все безнадежно обосрано, а ты только делаешь еще хуже! Мы как будто завязли в зыбучих песках, а ты думаешь: «О, я знаю, что поможет, как насчет того, чтобы вывалить нам на голову огненных муравьев, пожирающих плоть!»

– Я стараюсь сделать как лучше, – говорит мама, но она даже не слушает его. – Это должно быть где-то здесь. Я взглянула через плечо водителя на навигатор.

– Возможно, тебе пора прекратить стараться. Просто остановись.

– Вот! – Неоновая вывеска, погашенная, потому что на дворе ночь и магазин грампластинок закрыт.