Цзыцзинь Чэнь - Долгая ночь [litres]

– Да, Ван Хайцзюня кремировали и расследовать попросту нечего. Надо было все бросить еще четыре года назад… Я надеялся, что на теле Дин Чуньмэй найдутся какие-нибудь улики, но там тоже глухо, – сокрушался Чжу.

Цзян допил байцзю и снова наполнил стакан.

– Признаться, я не ожидал от преступников такой наглости. Они уверены в собственной безнаказанности, и это меня бесит. Я хочу записать все, что видел и узнал за последние годы, и отправить в прокуратуры всех уровней, вплоть до национальной, и в Бюро общественной безопасности провинции. Хоть кто-нибудь да обратит внимание. Правда должна выйти наружу!

– А ты подумал о последствиях? – тихо проговорил Чэнь.

– Я уже не тот, что раньше, – горько улыбнулся Цзян. – На блестящую карьеру уже не рассчитываю. Чем еще меня могут запугать? Убить? Смерти я не боюсь. Худшее уже случилось: они похитили моего ребенка.

– Может, тебе стоит подумать о безопасности жены и сына? – Чэнь понимал: если Цзян и отступится, то лишь ради семьи. – Хоу Гуйпин, Дин Чуньмэй и Ван Хайцзюнь уже погибли. Возможно, Юэ Цзюнь тоже. Преступники идут на убийства без малейшего колебания. Ты не задавался вопросом, почему на тебя и Чжу Вэя никогда не покушались? Почему ограничились вашими карьерами и репутацией?

– У них руки коротки, до нас не дотянутся, – презрительно фыркнул Цзян.

– Добраться до вас проще, чем ты думаешь. – Чэнь покачал головой. – Однако вас не трогают, потому что за вашими спинами стоит множество людей, которые готовы оказать поддержку.

– Не заметил, чтобы кто-то рвался помогать нам, – усмехнулся Цзян.

– А ты пораскинь мозгами. И в прокуратуре, и в Бюро общественной безопасности Цинши о вас знают все. И многие поддерживают, хоть и предпочитают не высовываться, действуя втихомолку. Вспомните, когда Чжу выстрелил в Юэ Цзюня, его вполне могли отправить в тюрьму, а вместо этого – три года в полицейской академии и восстановление на службе. Думаете, Сунь и его прихвостни рады, что Чжу снова работает следователем? Даже сейчас за нападение на Ху Илана вас должны были выгнать с позором, но вы всего лишь отстранены на время. Кто прикрывает вас, кто дает вам шанс продолжать? Несомненно, ваше руководство. Между силами добра и зла сложилось хрупкое равновесие. Сунь знает: стоит ему убить кого-то вроде вас двоих – и ваши защитники обнаружат себя, а тогда равновесию придет конец. Увы, едва ли Сунь лишится сна, если погибнет кто-то из ваших близких. Поэтому послушай моего совета, Цзян, остановись. Может, через несколько лет все изменится и придет твое время, как знать…

– Чэнь прав, – согласился Чжу. – Подумай о Хунся и Лэлэ. Нельзя рисковать их жизнями.

Цзян размышлял, уставившись в пустоту и потягивая байцзю. Казалось, с каждым глотком силы покидают его тело.

– Тогда я развожусь.

Как бы решительно ни был настроен Цзян, боль в его голосе от друзей не укрылась.

Февраль 2009 года

Выходя с работы, Цзян Ян снова столкнулся с Ху Иланом.

– Прокурор Цзян! Хотя между нами возникали некоторые разногласия, не могли бы вы уделить мне пару минут? Хочу кое-что обсудить, – вежливо произнес Ху Илан.

– Нам не о чем говорить. И вообще, я спешу, – сквозь зубы процедил Цзян.

– Не вынуждай меня снова забирать твоего сына из детского сада, чтобы привлечь твое внимание. – Собеседник ухмыльнулся, растеряв всю свою учтивость.

– Я развелся с женой, сын остался с ней. Что еще тебе нужно?

– Всего лишь краткая беседа. – Ху Илан вскинул руки в примирительном жесте.

– Хорошо. Будем говорить прямо здесь?

Они зашли в ресторан неподалеку. Официант проводил их в отдельную комнату, а Ху велел принести заранее заказанные блюда.

– Нет необходимости. О чем ты хотел поговорить?

– Хорошо, как скажешь.

Они уселись в кресла, стоявшие у дверей комнаты. Ху Илан вынул из портфеля несколько папок и передал их Цзяну.

– Прокурор Цзян, до нас дошли сведения, что вы разослали эти документы высокопоставленным должностным лицам. – Он снова надел маску вежливости.

– Да, отчеты написал я. – Цзян поймал себя на том, что даже не удивляется. Это было так предсказуемо…

– Мой начальник, директор Сунь, очень уважает вас и вашу преданность делу. Он не теряет надежды стать вам добрым другом. Тем более прискорбно видеть вашу подпись на документах, содержащих заведомо ложную информацию. Мы подумали, что вы согласитесь…

– Не может быть и речи.

Ху не стал продолжать прерванный монолог. Вместо этого он вынул из портфеля колоду карт, разделил на две части и положил одну стопку перед Цзяном, а другую – перед собой.