Холли Седдон - Постарайся не дышать

– Какие обстоятельства?

– Плохая репутация, – вздохнул Мэтт. – Плюс к этому – сильное алкогольное опьянение. Думаю, в прокуратуре не приняли бы дело даже при наличии подозреваемого.

– Так, значит, несмотря на то что девушка – по сути, еще ребенок – нашла в себе мужество подать заявление, этому типу позволили продолжать в том же духе? А может, и чего похуже сделать? Например, изувечить Эми?

– Не надо перебарщивать. Мы ведь не упустили какого-то конкретного преступника. Дело просто развалилось бы, не дойдя до суда.

– Ладно, Мэтт, я здесь не для того, чтобы нападать на полицию. Мне это, в общем-то, по барабану. Я просто пытаюсь найти что-то, что помогло бы Эми.

– Хорошо. Только не забудь, что все это не для протокола. И я тебе ничего не говорил.

– Имеет смысл спрашивать, можно ли поговорить с той девушкой?

Мэтт, не отвечая, наклонил голову набок и иронически поднял бровь.

– Даже не обсуждается? – уточнила она.

– Вот именно. Я просто не имею права вот так, без причины, раскрывать прессе имя жертвы.

– А сам ты с ней связаться тоже не можешь?

– Нет, Алекс, не могу. Я понимаю, тебя это не радует, но как бы я это обосновал?

– Сказал бы, что я попросила? – предложила она, и они оба улыбнулись.

– Алекс, если ты найдешь основания для повторного открытия дела, я смогу дать тебе имя. Но они должны быть непоколебимы. А не просто «интуиция подсказывает». Может показаться, что я перестраховываюсь, но ты ведь помнишь, как у нас все устроено.

– Я все помню, Мэтт.

– Я знаю.

– Я скучаю, – прошептала она.

– Мне пора.

– Я знаю.

Грэхем. Псевдоним, разумеется; если кто-то планирует изнасилование, то не станет выбалтывать в беседе с жертвой свое настоящее имя.

Высокий темноволосый парень, назвавшийся Грэхемом, просто обязан быть тем самым, кто напал на Эми. Судя по полученной от Мэтта скудной информации, этот тип полностью контролировал ситуацию. Он все продумал заранее, или у него вообще был универсальный план на случай появления потенциальной жертвы в поле его зрения. Чтобы дойти до такого, потребовался, наверно, не один год. Процесс шел медленно; а может, его кто-то направлял?

А ведь она уже была на грани. Была готова бросить все и на несколько часов раньше положенного окунуться в темно-красный дурман. Перевыполнить план по количеству бокалов. И не кто иной, как Мэтт, отшвырнул ее от этой пропасти.

У нее было имя.

У нее был похожий случай – всего за пару недель до трагедии с Эми.

Это уже материал. Реальный материал для статьи.

Она так воодушевилась, что всю обратную дорогу до Танбридж-Уэллса думала только об Эми и не углублялась в размышления о том, как восхитительно Мэтт скользил глазами по ее лицу, пока ее слушал, или как долго держится у нее на одежде его запах.

Сегодня снова приходила Алекс. Но все было совсем не так мило, как раньше.

Я, наверно, дремала, когда она вошла, и пропустила вступление, потому что она говорила какие-то совершенно дикие вещи. Возможно, дело в том, что она путает меня с Другой Эми – с той, которой вроде бы как-то тяжело пришлось. Не знаю. Все это не имеет абсолютно никакого смысла, откуда ни посмотри.

Например, вначале она принялась рассуждать о свиданиях со взрослыми мужчинами и о том, как эти мужчины могут обидеть. То есть, может, ей, конечно, просто больше не с кем поговорить на эту тему, но звучало все это вообще не к месту.

Кстати, я тут в последнее время замечаю, что люди начинают со мной все больше и больше откровенничать. Это абсолютно точно. Вот только на днях одна женщина – кажется, она работает медсестрой, если я правильно помню, – рассказывала, что собирается разводиться, потому что ее муж спит с соседкой. Другая, по голосу совсем пожилая, болтала о своем школьном бойфренде. Она, мол, скучает по нему и гадает, каким он стал. А сейчас у меня тут женщина, которая поет, когда моет мне голову. Рассказывает о каком-то типе, который приходит «сидеть» (что бы это ни значило) и который сломал недавно ногу, а еще у него жена скоро родит. И что дальше?! Не хочу показаться невежливой, но я понятия не имею, о ком речь, так что не очень понимаю, какое мне должно быть дело до его ноги или ребенка.

Кажется, я уже целую вечность не общалась с Дженни и Бекки. И не слышала ни одной школьной сплетни. Избавьте меня от ваших сломанных ног и неродившихся детей; что насчет дискотеки? И кто кого сейчас обхаживает? Дженни уже завоевала Стива или так и смотрит на него печальными глазами поверх горелок на химии? А Бекки, она все еще сохнет по своему мистеру Паркеру? Ха, зря она нам рассказала; а чего она ждала – что мы НЕ будем постоянно стебаться над ней из-за этого?