Линвуд Баркли - Двадцать три

– Что?

– Просто сделай, очень тебя прошу! Вот, запиши. – И я продиктовал ей номер мобильного телефона Ангуса и сервисного провайдера. – Надо проверить, смогут ли они установить его местонахождение.

– Но зачем тебе это, Барри? И почему именно Ангус? Это как-то связано со стрельбой в больнице, да?

– Нет.

– Барри, ты можешь толком объяснить…

Я отошел подальше от Гейл, чтобы она не слышала, что я буду говорить.

– Ангус возглавляет список подозреваемых в убийствах Фишер, Гейнор и Пламмер.

Секунды три она молчала, затем снова прорезался ее голос:

– Это ты о чем, черт бы тебя побрал?

– Не могу сейчас вдаваться в подробности. Просто мне надо его найти.

– Боже мой, Барри…

– Понимаю. Так ты поможешь мне с телефоном?

– Положись на меня.

– Скажите мне, что происходит? – осведомилась Гейл, когда я закончил разговор. – Пожалуйста, скажите, что происходит!

– Мы должны найти Ангуса, – сообщил я.

– Почему вы расспрашивали его о тех убитых женщинах? И вели себя так, словно он имеет к этому какое-то отношение?

– Гейл, расскажите мне о нем. Все, что знаете.

Лицо ее скривилось в плаксивой гримаске.

– Не понимаю, почему вы просите меня об этом! Он мой муж . Я люблю его!

– Как он вел себя в последнее время? В каком пребывал настроении? Изменился ли он, не был таким, как всегда?

– Он почти всегда пребывал в неважном настроении, – ответила Гейл, качая головой так, словно пыталась отогнать от себя все вопросы. – Но это из-за работы. Из-за того, что он работает в полиции. Ему тяжело. Ну а вчера, когда это случилось, он был страшно расстроен, просто ужасно.

– Ну а позавчера? – спросил я. – В каком он пребывал настроении?

– В подавленном, – отозвалась Гейл она. – Он почти всегда пребывал в подавленном настроении. Наверное, этим и привлек меня к себе. Я его жалела. Он перенес столько страданий и боли. Вы даже представления не имеете. И я хотела помочь ему. Очень старалась и помогала, почти каждый день. Нет, иногда он смеялся, всегда любил пошутить, сарказма и иронии ему хватало. Однако все это было игрой. Так он пытался замаскировать свою боль. Но почему вы расспрашивали его об этих женщинах?

И тут я подумал, что в самой глубине души она все-таки что-то подозревала. Вполне возможно. А может, и нет. Часто бывает: самые близкие люди знают друг о друге меньше других.

У меня зазвонил мобильник.

– Я раздобыл для тебя номер, – сообщил мой информатор.

Я записал номер машины, отключился и тут же позвонил дежурному городской полиции Промис-Фоллз.

– Нам необходимо срочно найти эту машину. – Я продиктовал номер, дал полное описание. – «Форд» записан на имя Ангуса Карлсона. Нам необходимо срочно его найти. Немедленно!

– Ему грозит опасность? – спросил дежурный.

– Да, – ответил я. Но затем, подумав, что меня могли понять неправильно, добавил: – Приближаться к нему надо с осторожностью.

– Что?

– Думаю, теперь ты меня понял, – ответил я и убрал мобильник в карман.

– Он никому не мог причинить вреда, – пробормотала Гейл. – Он на это просто не способен. – И она отвернулась, ломая пальцы.

– Отправьте ему эсэмэску, – сказал я. – Напишите, чтобы быстрее возвращался домой.

Она схватила телефон.

– Напишу, что люблю его. Напишу, что он очень и очень мне нужен.

Мы ждали, что на экране появятся три точки, означающие, что он пишет ответ, но никаких точек так и не появилось.

– Это я во всем виновата, – пробормотала Гейл.

– О чем это вы?

– Недавно я еще раз его спросила – я часто спрашивала его об этом. Ну о том, чтобы завести ребенка. Старалась, чтоб он проникся этой идеей.

– Не думаю, что это имеет хоть какое-то отношение к тому, что происходит, – заметил я.

– Имеет, вполне даже может иметь, – жалобно возразила она. Видно, очень старалась донести до меня эту мысль. Куда менее ужасную, нежели другие фантазии и умозаключения, приходившие ей в голову.

– Но почему? – спросил я.

– У него было очень тяжелое детство. Отец бросил их, и после этого его мать… я кажется, уже говорила, сильно изменилась. Ангус не хотел иметь детей, считал, что после этого у родителей ребенка есть огромный риск превратиться в монстров. А я в ответ говорила ему: «Неужели ты считаешь, что и я могу превратиться в монстра?» И он тогда говорил: никогда не угадаешь, на что способны люди. Мы вели с ним на эту тему долгие разговоры, я пыталась убедить его, что никогда не стану такой. Что со мной это не произойдет, что бы там ни случилось. Может, он больше беспокоился о себе, боялся превратиться из потенциально хорошего отца в плохого. Но я-то знала – это просто невозможно.