Линвуд Баркли - Двадцать три

– Черный. Или темно-синий. Точно не скажу.

– Миссис Пилгрим говорила, что вроде бы номерной знак у нее был зеленый.

– Не уверен, но вроде бы да, зеленый, – отозвался он. – Получается, что из штата Вермонт, правильно?

– Возможно, – ответил я.

– Так из-за чего весь этот сыр-бор?

Я оставил его вопрос без внимания и произнес:

– Смотрю, вы очень наблюдательный парень.

– Ну, не знаю. Наверное.

– То есть, я хотел сказать, ночью, в темноте, и машина не стояла под уличным фонарем, но вы умудрились прекрасно разглядеть этого парня, даже логотип на бейсболке увидели.

– Вы так говорите, словно в том есть что-то дурное.

– Да нет, ничего подобного. То, что вы видели, может нам помочь.

– Помочь в чем?

Об убийстве Лорейн Пламмер уже, наверное, написали в газетах, но эта новость прошла незамеченной на фоне смертей от отравленной воды. Вполне возможно, что Виктор не знал о смерти девушки. Или просто притворяется, что не знал.

– Примерно в то время, когда вы бегали по дорожкам в кампусе, – спокойно заметил я, – была убита молодая девушка. Оставалась в кампусе на летние занятия.

Я внимательно наблюдал за его реакцией.

– Господи, – пробормотал он. – Эта женщина – как ее, Пилгрим? – она о том ничего не сказала. Так, значит, тот парень, о котором идет речь, мог ее убить?

– Возможно, – после недолгой паузы ответил я.

– Вау! Я этого не знал. Надо было бы получше к нему присмотреться.

– Ладно, не расстраивайтесь. Вы и так заметили и запомнили больше, чем большинство людей. Куда как больше.

Глаза у Виктора сузились.

– Ну вот, опять.

– Что опять?

– Больше похоже на обвинение, чем на похвалу. Я пытаюсь помочь, а вы говорите так, словно я в чем-то виноват.

– Извините, если обидел, – сказал я. – Скажите, а вы бегаете там каждый вечер?

– Снова начал бегать совсем недавно. Вроде бы только на прошлой неделе. Подумал, что это хоть как-то поможет собраться, снова стать самим собой.

– Вернуть прежнюю спортивную форму?

– И это тоже, но в основном психологически.

– Понимаю, – заметил я. – Я и сам не в лучшей физической форме.

– Вы это серьезно?

– Так что лучше расскажите мне о психологическом аспекте.

– Ну, я вроде как… даже не знаю… распустился, что ли. Стал уж слишком налегать на спиртное. Никак не могу найти работу. Никак не могу оправиться от этой потери.

– Вы об Оливии?

– Да. Но ведь нельзя же страдать так долго. Человек должен двигаться дальше, согласны?

– И бег есть часть этой программы?

– Да. Я думал, что если стану чувствовать себя лучше чисто физически, то и с психикой тоже наступит порядок.

– Ну и как, получается?

Виктор усмехнулся:

– Пока еще рано об этом говорить.

– И частью этого плана является переезд из этого города?

– Возможно. Еще не решил.

– Но ведь может так случиться, что вы окажетесь нужны городу, – заметил я. – После того, что вчера случилось.

– Я как-то об этом не подумал.

– Может, город заслужил это наказание? – сказал я.

Виктор Руни смотрел на меня пристально, изучающе.

– А ну-ка, повторите!

– Я сказал, что, возможно, город заслужил это наказание. За то, что так обошелся с Оливией.

– Что-то я не совсем понимаю.

– Но разве вы сами так не думали? Разве не считали, что те двадцать два человека, которые слышали крики Оливии и ничего не предприняли, разве они не являются представителями всего города? Что они являют собой его поперечный срез, нечто вроде этого? Что если они ничего не предприняли, то и остальные поступили бы в точности так же?

– Двадцать два? – переспросил Руни. – Именно столько их и было?

– Мне казалось, вам об этом известно. Но разве вам иногда не приходит мысль, что на самом деле виноваты двадцать три человека?

Он резко поднялся на ноги.

– Мне надо идти.

– Разве вы не вините и себя тоже? За то, что не пришли на свидание с Оливией вовремя?

Виктор поднялся на крыльцо, схватил майку, которая лежала на кресле-качалке. Стал натягивать ее на себя и, когда над вырезом показалась голова, сказал:

– Не знаю, куда это все вас заведет.

– Если вы вините себя и весь город, то любая цена расплаты за этот грех будет недостаточно высока. Ну, разве что сотни человеческих жизней.

Под креслом валялись туфли на резиновой подошве. Виктор надел их на босу ноги, даже шнурки не удосужился завязать.

– Знаете какое-нибудь местечко в городе, где можно выпить чашку приличного кофе? – поинтересовался он. – Иначе придется пилить до самого долбаного Олбани.