Эрика О'Роурке - Диссонанс

– Не торопи меня. И перестань шептать – если мама тебя услышит, то сразу поймет, что мы что-то затеяли.

– Но мы действительно кое-что затеяли.

Стоя рядом со мной и наблюдая, как я, возясь с замком, перебираю отмычки, Адди от нетерпения нервно потирала руки.

– Неудивительно, что ты все делаешь только по правилам, – не удержалась я от язвительного замечания. – Это потому, что, помимо выполнения своих профессиональных обязанностей, ты больше ничего не умеешь.

– Зато у тебя, как я вижу, подозрительно много практики – ты действуешь, как бывалый взломщик, – парировала сестра в тот момент, когда замок щелкнул, и дверь в мамин кабинет бесшумно отворилась.

– Ну что, ты готова? – спросила я.

– Если мама нас поймает, она нас убьет.

– Тогда давай постараемся сделать так, чтобы нас не поймали.

Я шагнула через порог в темноту, и Адди последовала за мной.

В отличие от сестры я нечасто бывала в мамином кабинете и проводила в нем совсем немного времени. Наверное, поэтому раньше не замечала сделанных с помощью поляроида фотографий, стоявших на полках и развешанных на стенах. На них были члены нашей семьи – в отпуске, на прогулках, во время Путешествий по параллельным мирам. Неожиданно для себя я обнаружила снимки, на которых мы с Адди, еще совсем маленькие, были одеты в одинаковые костюмчики. К счастью, родители перестали наряжать нас таким образом, когда мне исполнилось четыре года. На одном из фото, во время отдыха в Большом каньоне, я восседала на плечах у отца. Я даже нашла себя на фотографии, сделанной во время празднования одного из дней рождения Монти. В то время я была младенцем и присутствовала на вечеринке, одетая в детский комбинезон из розовой махровой ткани. Таким образом, в коллекции фото, которые мама держала у себя в кабинете, были отражены основные этапы нашей семейной истории. Я почувствовала, как возмущение, кипевшее в моей душе в последние недели, постепенно исчезает.

Приложив палец к губам, Адди на цыпочках пересекла кабинет и с преувеличенной осторожностью уселась за мамин стол.

– Здесь все звуконепроницаемое – и стены, и дверь, – успокоила я сестру. – Не бойся, мама нас не услышит.

Не обращая на меня внимания, Адди включила компьютер и принялась просматривать один файл за другим.

– Все должно находиться где-то здесь, – пробормотала она себе под нос.

Я остановилась около большой стопки блокнотов, сложенных прямо на полу, и стала их листать.

– Некоторые из этих записей сделаны лет двадцать назад, – сказала я разочарованно, откладывая в сторону очередной блокнот. – Вряд ли они нам помогут.

– В архивах хранятся все записи, которые когда-либо делались, – заметила Адди. Ее пальцы продолжали порхать по клавиатуре компьютера. – Это помогает в тех случаях, когда нужен углубленный анализ. Знаешь, работники архивов – настоящие бумажные крысы. Или черви.

Странно, но я уловила в голосе Адди непривычную теплоту, хотя сестра терпеть не могла старые, ненужные вещи, да и крыс с червями не очень-то жаловала.

– А у тебя что, много знакомых среди архивариусов? Может, ты даже влюблена в кого-то из них?

Сестра бросила на меня испепеляющий взгляд. Протянув руку, я взяла первый попавшийся журнал наблюдений и раскрыла его.

– Ну, точно, здесь записи, сделанные два десятилетия назад. Представляешь, сколько с тех пор образовалось переходных порталов? И это данные только по одному отраженному миру. Представляешь, сколько потребуется времени, чтобы проанализировать все, что тут собрано? На это уйдут многие годы.

– Нет, если бы мы могли воспользоваться одним из компьютеров Совета, – сказала Адди. – Вроде того, которым пользуется мама, когда ездит в центр. Судя по тому, что я здесь вижу, специалисты, похоже, считают, что проблема кроется в одном из давно существующих параллельных миров.

Я пролистала еще несколько журналов наблюдений.

– Много раз Монти был руководителем групп, проводящих исследования отраженных реальностей. Вероятно, по этой причине им так интересуется Латтимер. Он считает, что Монти известно о мирах нечто такое, что осталось вне записей.

– Дед порой даже дни недели не различает, – возразила Адди. – Разве он может помнить детали, связанные с его Путешествиями двадцать лет назад?

– Он плохо помнит то, что происходило совсем недавно. Зато долговременная память у него что надо. Видно, Монти действительно что-то знает. Ты только посмотри, как он мрачнеет при появлении Латтимера.