Рут Уэйр - Игра в ложь

– То! – обрывает Кейт. Допивает кофе, ставит чашку на сушилку для посуды. – А ведь есть еще куча промежуточных версий. И они еще удивляются, почему я по субботам не хожу в «Солтенский герб», как папа! Ты не представляешь, Айса, какие вопросы задают деревенские старожилы, когда выпьют.

– Ты серьезно? Тебя и правда вот так, напрямую, спрашивали про сексуальные домогательства?

– Нет, эту версию не озвучивали. А зачем? Она давно принята за истину. – Лицо Кейт перекашивается. – Папа меня трахал; некоторые утверждают, что и вам с Фати и Теей перепадало. О чем же спрашивать?

– Кейт! Господи! Почему ты нам не говорила?

– Что я должна была сказать? Что семнадцать лет в Солтене мусолят ваши имена? Что вы стали персонажами отвратительной местной легенды? Что мнения деревенских жителей расходятся: кто-то считает меня убийцей, а кто-то уверен, что мой отец до сих пор в бегах, потому что стыдится возвращаться после содеянного со мной и моими подругами? По ряду причин, Айса, эта тема не самая моя любимая.

– Но разве… разве нельзя им заткнуть рты? Ты же можешь все отрицать…

– Что именно отрицать? В этом-то и проблема.

На лице Кейт – усталость и отчаяние.

– Папа пропал, я четыре недели не заявляла в полицию. Так или нет? Ну и разве удивительно, что поползли слухи? Они из зерна истины выросли.

– Но это ведь ложь! Грязная ложь! – с яростью восклицаю я. – Слушай, Кейт, плюнь на все. Поедем со мной в Лондон! Пожалуйста, поедем! Фатима права, тебе нельзя здесь оставаться.

– Что с того? Я должна, и точка.

Кейт встает, выходит из дома, направляется к мосткам. Прилив давно отхлынул, илистые берега Рича словно вздыхают, запекаясь под солнцем.

– Тем более – сейчас, – продолжает Кейт. – Сама подумай. Если я уеду, это будет выглядеть как бегство. Все сразу сообразят: мне есть, что скрывать.

Фрейя, притихшая было у меня на коленях, тянется к пустой чашке, еще теплой после чая; гулит от счастья, завладев чашкой с моего разрешения. Склоняюсь к моей девочке. Молчу. Возразить нечего.

Бесконечно много времени уходит на сборы, на переодевание Фрейи, на ее кормление и повторное переодевание. Наконец я готова ехать – и тут просыпается Тея, нетвердо идет по коридору, спускается в гостиную, потирая глаза.

– А Фати что, уехала?

– Как видишь, – бросает Кейт и ставит перед Теей немытую турку. – Самообслуживание.

– Поняла.

Тея выплескивает кофейную гущу в раковину. Она в джинсах и во вчерашнем топе, который отнюдь не скрывает того обстоятельства, что Тея не надела бюстгальтер. А еще топ не скрывает худобы и шрамов – побелевших и, что называется, замывшихся. Невольно отвожу взгляд.

– Мне тоже надо в Лондон, – произносит Тея, безразличная к моему смущению. Сует чашку под кран, споласкивает, ставит на сушилку. – Прихватишь меня, Айса?

– Конечно. Только я совсем скоро уезжаю. Успеешь?

– А то! У меня и багажа – кот наплакал. Через десять минут буду готова.

– Тогда я звоню в такси. Кейт, где телефон Рика?

– На комоде посмотри.

Кейт кивает на стопку потрепанных визиток, которые лежат в пыльной масленке. Быстро нахожу визитку «Поездки с Риком», набираю номер. Рик отвечает сразу, говорит, что будет у мельницы через двадцать минут, причем с детским креслом для Фрейи.

– Слышала, Тея, – через двадцать минут! Не тяни резину.

Тея потягивает кофе.

– Да кто тянет? Мне собраться минуту. Вот допью, шмотки в сумку покидаю – и поедем.

– Мне нужно выгулять Верного, – внезапно объявляет Кейт.

– Что? Прямо сейчас? – переспрашиваю я.

– Ты разве нас не проводишь?

В голосе Теи легкое возмущение. Кейт пожимает плечами.

– Проводы не люблю, прощаться не умею.

Кейт встает, за ней поднимается Тея. Присоединяюсь через несколько мгновений – нужно снять с колен и положить на диван Фрейю, а затем подхватить ее на руки. Замираем в нерешительности – и в луче света, полном пылинок, вихрящихся вокруг нас, словно микроторнадо.

– Ну, девочки, давайте, – наконец произносит Кейт и обнимает меня так крепко, что дыхание перехватывает. Я вынуждена отстраниться, извернуться, чтобы мы с Кейт не раздавили Фрейю.

– Кейт, пожалуйста, приезжай, – шепчу я без особой надежды.

Кейт встряхивает головой и просит:

– Айса, не говори больше об этом. Я все равно не поеду.

– Знаешь, как тяжело оставлять тебя здесь одну?

– Ну так не оставляй, – смеется Кейт, а в глазах столько грусти, что нет сил смотреть. – Не оставляй, – повторяет Кейт. – Лучше сама оставайся.