Фиона Бартон - Дитя

– Но ты же всегда так хотел стать юристом, – сказала Кейт, поглубже усаживаясь на стуле. – Что вдруг изменилось?

– Наверное, изменился я сам, – отозвался сын, макая в тягучий желток кусочек хлеба. – Похоже, теперь мне хочется заняться другим.

Кейт со Стивом обменялись взглядами над его склоненной к тарелке головой.

– Все же не стоит, наверное, делать поспешных решений, Джейк, – молвил Стив. – Может, тебе лучше доучиться этот год и тогда еще раз подумать? Дать себе возможность все хорошенько взвесить?

– На самом деле я уже сказал в колледже, что не собираюсь возвращаться, – заявил Джейк. – Они совершенно нормально к этому отнеслись. Так что все уже решено и улажено.

На мгновение застыла напряженная тишина – и кухня взорвалась повышенными голосами (главным образом голосом Кейт, поскольку Джейк в основном терпеливо пережевывал свой завтрак) с мольбами, обвинениями и хлопаньем дверей. В общем, завтрак закончился отвратительным скандалом. Разозленный Стив умчался к себе в больницу, Джейк отправился в постель, а Кейт осталась стоять посреди кухни, кипя и ругаясь.

– Еще нет и восьми, а день уже – сущий кошмар!

Потом она ехала через весь Лондон к своей редакции, скрипя зубами и прокручивая в голове, что потом скажет Джейку, ругая водителей «черных кэбов» и белых фургонов [11], все время норовивших ее «подрезать».

Утренний стресс сделал свое дело. В туалете Кейт поглядела на себя в зеркало: под глазами мешки, тушь смазалась, из съехавшего вниз «хвоста» выбились пряди волос.

– Господи, ну и видок, – пробормотала она.

Выглядела она так, будто только вскарабкалась на железнодорожную насыпь после крушения поезда. Кейт стянула с волос резинку и вытащила из сумки расческу, чтобы поправить внешние повреждения.

– Возьми-ка себя в руки, – сказала она своему отражению.

«Ты все сумеешь, со всем справишься», – крутилось в голове у Кейт, пока она приглаживала расческой волосы. Это своего рода заклинание она усвоила от отца – человека, не дававшего в себе места никакому негативу.

– Давай, вперед, Кэтти, – говорил он, когда дочь училась кататься на велосипеде, или сдавала вступительные экзамены, или шла на собеседование по работе. – Ты все сумеешь.

Замечательно было, конечно, иметь своего собственного чирлидера, и все же это постоянное давление на пути к успеху порядком ее выматывало.

«Ладно, пап, я готова, я справлюсь», – подумала Кейт, схватившись пальцами за раковину, чтобы унять дрожащие пальцы.

Среда, 28 марта 2012 года

Когда она вернулась наконец из дамской комнаты, в ньюсруме царила непривычная тишина. Никто ни с кем не разговаривал, не стучал по клавиатуре – даже их интернетная команда, – никто даже не переглядывался. Ее «Всем с добрым утром!» пронеслось по редакции, почти не встретив никакого отклика, – все сидели по местам с отсутствующим видом.

Кейт тоже села за свой стол.

– Что происходит? Что, кто-нибудь умер? – громким шепотом спросила она через стол криминального хроникера.

Тот поднял на нее отекшие, налитые кровью глаза:

– Пока нет.

– Господи, ты просто жуть как выглядишь. Чем ты занимался нынче ночью?

– Отрывался с Мажором. Он выглядит еще паршивей.

Кейт резко развернулась посмотреть на упомянутого корреспондента, которого сотрудники по работе и прозывали Мажором, и рассмеялась:

– Да он, поди, вообще вчера набрался по уши?

– Слушай, Кейт, займись-ка ты лучше своими делами, – огрызнулся Гордон. – Ты чего, еще к себе в почту не заглядывала?

– Нет, дома задержалась. А что?

– У нас тут новый виток сокращений. Снова эти чертовы крохоборы озверели. Говорят, надо в очередной раз сокращать себестоимость. По общему списку мы потеряем пятьдесят два сотрудника, причем семерых – из нашей редакции.

– Семерых?! Бог ты мой! Это ж половина наших журналистов!

Она оглядела редакцию, перебирая мысленно своих коллег.

– Глупости! Нас тут не меньше тридцати.

Кейт непонимающе посмотрела на «криминальщика».

– Еще же интернетные труженики, Кейт.

– Ах да, – кивнула она. – Хотя их-то как раз вряд ли выкинут из лодки. Вот черт! И кого из нас предположительно турнут?

Гордон помотал головой:

– Слышал про двоих младших редакторов, но из наших пока что никого на «прощальный кофеек» не приглашали. Так что сидим ждем.

Оба они понимали, что он как раз тут главный кандидат. Гордон Уиллис был уже очень старым сотрудником. Неповоротливым в делах и сущим луддитом по части новых технологий. И к тому же – что, наверное, и являлось самым важным фактором – он был довольно высокооплачиваемым кадром.