Джонатан Келлерман - Дочь убийцы

Широко расставленные карие глаза Грейс нельзя было назвать выразительными. Ее очень удивляло, когда мужчины утверждали, что видели крошечные золотистые искорки рядом со зрачками. Сама она не могла их обнаружить, сколько ни пыталась.

Один надоедливый будущий поэт назвал ее глаза «двумя колодцами драгоценной руды». Но это была скорее уж не руда, а пирит. Лицо, на котором сидели эти глаза, было слишком длинным для идеального овала, хотя его тонкие кости были обтянуты гладкой смуглой кожей. Россыпи светло-коричневых родинок встречались в самых интересных местах по всему телу. Еще один мужчина назвал эти мазки пуантилиста «десертом» и принялся лизать их. Грейс позволила ему это, но потом почувствовала себя собачьей миской с водой.

Волосы можно было записать ей в плюс – шелковистая каштановая масса, выглядевшая превосходно при любой стрижке. Несколько месяцев назад она позволила стилисту из Беверли-Хиллз дать волю фантазии, результатом чего стала пышная копна, которая заканчивалась прямо над лопатками и легко приводилась в порядок простым встряхиванием.

Но победителем был… подбородок. Твердый, заостренный, четко очерченный и сильный.

Ни намека не нерешительность.

Психотерапевтический подбородок.

Хелен разомкнула объятия: ее лицо было спокойным и уверенным. Она взяла предложенную салфетку и села в кресло пациента.

Сеанс очень затянулся, чего Грейс старалась избегать. Но нужно проявлять гибкость, а сегодня Хелен была последним пациентом. У Грейс оставалось еще много сил на то, что ждало ее вечером.

Тем не менее она слегка повернула голову, чтобы клиентка обратила внимание на бронзовые часы в стиле модерн, стоявшие на каминной доске.

Губы Хелен сложились в букву «О».

– Простите, доктор… Позвольте заплатить за дополнительное время.

– Ни в коем случае, Хелен.

– Но, доктор Блейдс…

– Было очень приятно с вами повидаться, Хелен. Я горжусь вами.

– Правда? Даже несмотря на то, что я расклеилась?

Этот вопрос женщина задавала каждый год.

– Хелен, то, что я сегодня видела, – это честность.

– Лучшая политика? – Пациентка попыталась улыбнуться.

– Не всегда, но в данном случае лучшая. Вы замечательный человек.

– Прошу прощения?

Грейс повторила комплимент. Хелен покраснела и опустила взгляд на свои новенькие ковбойские сапоги, не подходящие к платью, но все равно симпатичные.

Теперь она жила на ранчо в окрестностях Бозмена с новым мужчиной ее мечты, крупным, практичным, похожим на дубовую доску человеком, который любил охоту и рыбалку и жалел, что не может добраться до того ублюдка, который…

– Иногда, доктор Блейдс, мне кажется, что честность – самая худшая из всех вещей, – сказала клиентка.

– Возможно. Однако посмотрите на это так, Хелен: честность подобна одному из ружей Роя. Правильно пользоваться ею может только обученный человек.

Клиентка задумалась.

– О… да. Понимаю…

– Мне кажется, Хелен, вы на пути к тому, чтобы стать в этом деле большим специалистом.

– О… спасибо, доктор Блейдс… Пожалуй, мне пора… Рано утром у меня самолет.

– Приятного путешествия.

Еще одна натянутая улыбка.

– Думаю, у меня получится, доктор Блейдс. Вы всегда говорили: в какой-то момент мы должны решить, что должны быть добрыми к себе.

Грейс встала и сжала руки Хелен, а через секунду отпустила левую и, продолжая держать ее за правую, вывела пациентку из кабинета. Делала она это ловко и изящно, как опытный танцор танго, чтобы Хелен чувствовала, что ее поддерживают, а не отвергают. Они молча прошли по пустому полутемному коридору, который вел в приемную, и добрались до входной двери, где клиентка остановилась.

– Доктор, можно мне… Вы понимаете?

Еще один привычный вопрос.

Грейс улыбнулась.

– Конечно, электронной или обычной почтой. Или «Пони-экспресс», если вам удобнее.

Тот же ответ, что и всегда. Женщины рассмеялись.

– И еще, Хелен: если окажетесь в Лос-Анджелесе, вспомните обо мне, – добавила Блейдс. – Хотя бы просто поздороваться.

Теперь улыбка пациентки была сердечной и широкой, без намека на конфликт. Когда они так улыбались, Грейс понимала, что выбрала правильную профессию.

– Я о вас всегда помню, доктор Блейдс. Всегда.

Кабинет Грейс раньше был главной спальней коттеджа в английском деревенском стиле, который служил ее профессиональной штаб-квартирой. Симпатичный маленький домик постройки двадцатых годов находился на тихом углу одной из ничем не примечательных улочек Западного Голливуда и, как и многие его соседи, прятался за высокой зеленой изгородью.