Джонатан Келлерман - Дочь убийцы

Свободная одежда – нечто вроде туники до колен. Обтягивающие, будто колготки, брюки.

Худые ноги. Стройная фигура. Голову держит высоко – снова высветился его профиль с торчащим вперед острием бороды, словно готовым к бою копьем.

Он направился к дому; его походка излучала уверенность.

Вне всякого сомнения, это был он. Психотерапевт смотрела, как Лару идет по длинной дорожке к парадной двери.

Когда он преодолел полпути до дома, открылась дверца «Приуса» со стороны пассажира, и из машины вышла женщина. Почти такая же высокая, как Дион. Платье чуть ниже колен.

Но ничего похожего на уверенность. Плечи опущены, спина сгорблена.

Грейс надеялась, что женщина выйдет на свет, и ее надежда оправдалась – та повернулась, продемонстрировав свой профиль.

Ошибиться невозможно – те же резко очерченные скулы.

Жена… Как же там ее зовут…

Аша.

Послышался хруст гравия – женщина тоже пошла к дому. Дион Лару не стал ждать ее, а наоборот, ускорил шаг.

Супруга не делала попыток догнать его, словно у них было так заведено.

Лару закрыл за собой дверь, когда жена была еще далеко.

Оставил ее снаружи? У счастливой парочки выдался неудачный вечер?

Аша продолжала идти к дому, как будто привыкла, что ее не пускают внутрь. Дойдя до двери, она открыла ее, просто повернув ручку.

Дион не запер дверь. Хотел этим что-то сказать? Или просто демонстрировал свою власть, унижая жену?

Независимо от мотива, Лару продемонстрировал отвратительное высокомерие и враждебность. А его жена – покорность, что могло быть важно.

Грейс записала номер второго «Приуса», а затем подобралась ближе и заглянула внутрь машины, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть в темноте. К счастью, свет лампы, висевшей на дереве, падал на переднее сиденье.

Но ничего интересного в машине не обнаружилось – лишь приборная доска и сиденья.

Отступив в тень, Блейдс наблюдала за кирпичным особняком еще четверть часа, а потом провела следующий час в своей машине, убедившись, что никто не входил и не выходил из дома, после чего вернулась в гостиницу.

Больше никакого сна. Только расчеты.

Похороны Малкольма и Софи состоялись через неделю после их смерти, на пляже у дома Рэнсома Гарденера в Лагуна-Бич. Чудесный день на берегу Тихого океана, кобальтовое небо с шелковистыми серебристыми облаками, плывущими с севера.

Лагуна-Бич находился в шестидесяти милях к югу от Лос-Анджелеса. Грейс поняла, что Гарденеру приходилось каждый раз ехать больше часа до дома ее приемных родителей. Преданный юрист.

То, о чем ты думаешь.

То, чего ты избегаешь.

Малкольм и его жена оставили четкие инструкции по поводу кремации, и Рэнсом обо всем позаботился. Грейс в белом платье стояла босиком на песке и смотрела, как он идет к ней с двумя серебряными урнами. Адвокат уже спрашивал, не хочет ли она развеять пепел. Блейдс покачала головой, и он, похоже, остался доволен.

Бросить останки кремированного человека в Тихий океан – это, вне всякого сомнения, нарушение законов штата, округа и города. Но Гарденер сказал: «Да пошли они!» – и пепел полетел над волнами.

С той ужасной ночи в квартире Грейс он много сквернословил, открыв новую грань в сдержанном юристе, которого она знала много лет.

Под предлогом утешения Рэнсом ежедневно приходил к ней, приносил еду, на которую она смотреть не могла, а затем усаживался на диван в ее гостиной и пускался в воспоминания. Что еще остается, когда внутри пусто? Блейдс молчала, но это не имело значения – сам Гарденер говорил без умолку.

Многие его истории начинались одинаково: первый день в Гарварде, избалованный выпускник частной школы из манхэттенского Верхнего Ист-Сайда, излучающий уверенность, но не чувствующий ее. Растерянность и страх, которые прошли вскоре после знакомства с Малкольмом… «Лучшее, что произошло со мной за все время пребывания в Кембридже». Кто знал, что огромный, неуклюжий еврейский парень из Бруклина станет другом на всю жизнь?

– Больше чем другом, Грейс. Я не знаю, как это сказать, но словами, наверное, не выразишь, кем он для меня был… – В сотый раз слезы потекли по впалым щекам Рэнсома и закапали на пол, проиграв сражение силе тяжести. – Понимаешь, Грейс, он не только восхищал своим интеллектом и физической силой, но и умел экономно использовать свои способности. Аккуратно. Не изменяя вкусу. Однако когда ты в нем нуждался, он всегда был рядом. Пьяные горожане, однажды решившие проучить нас, быстро усвоили этот урок.