Нельсон Демилль - Реки Вавилона

Каплан послушно взглянул вниз. Видимость за пределами периметра была не более пяти метров. Его охватило нехорошее предчувствие, почти паника, и он еще сильнее сжал автомат. Его переполняло импульсивное желание рвануться в темноту, рассечь ее своим телом и посмотреть, что творится на склоне.

— Ну, что ты там видишь, Моше? Что там?

— Не знаю.

— А не хочешь узнать?

Каплан не ответил.

Хоснер подождал, потом продолжил объяснять ситуацию.

— В сложившейся ситуации самым лучшим военным решением будет послать на склон людей и устроить засаду. Я бы расположил ее возле внешней стены. По пути сюда от ворот Иштар ашбалы вынуждены будут пойти вдоль этой стены. А засада не только нанесет им урон в живой силе, но и предупредит нас о нападении. — Он вздохнул. — Но Бург отказывается рисковать людьми и распылять силы. Это субъективное решение, однако я вынужден с ним согласиться. — Хоснер помолчал. — Но, с другой стороны… с другой стороны, если один человек с автоматом и несколькими сотнями патронов заляжет там, где арабы пойдут вдоль стены, он сможет уложить десяток из них, прежде чем они откроют ответный огонь. — Хоснер снова помолчал. — Понимаешь?

Прикрывая ладонями огонь, Хоснер закурил сигарету и протянул ее Каплану. Тот никогда не видел и даже не слышал о столь дружеском жесте со стороны Иакова Хоснера.

Каплан сделал затяжку, но сигарету не вернул.

— Я… я думаю, вы правы… если только они уже не находятся на середине склона.

— Да, это так, — согласился Хоснер. — И наверняка у подножия холма оставлены часовые. Но один человек без труда сможет проскользнуть мимо них в темноте.

Каплан не сомневался, что в случае необходимости Хоснер сам бы отправился в засаду. И, если он решил не идти сам, значит, посчитал, что для него более важно выполнять свои обязанности на холме. Но у Каплана было страстное желание дожить до глубокой старости, а Хоснер пытался поставить крест на этом желании.

— У человека, который отправится туда, чертовски мало шансов вернуться назад.

— Чертовски мало.

— Особенно если рана ограничивает его подвижность.

Хоснер кивнул.

— Понимаешь, Моше, на этом холме было очень мало настоящих солдат: вас шестеро, Добкин… несколько ветеранов… Бург. А теперь их число и вовсе уменьшилось. Профессиональные солдаты знают, что когда-нибудь им прикажут сделать нечто такое, чего не потребуют от новобранцев. Понимаешь?

— Конечно. — Каплан подумал, почему Хоснер не обратился к Маркусу или Алперну. Ведь они не были ранены. Наверное, это просто «большая честь», как говорят в таких случаях. Каплан понимал, что наверняка существуют и другие причины, но он не мог постичь мотивов Иакова Хоснера.

— Ну… спасибо, что выслушал мои мысли, Моше.

— Не стоит меня благодарить. — Каплан замялся. Заметив, что Хоснер не собирается уходить, он добавил: — На самом деле, когда человек слушает идеи других людей, ему и самому могут прийти в голову хорошие мысли.

— Это верно.

Каплан снова замялся, потом повернулся и посмотрел на склон. Он почувствовал на своем плече руку Хоснера, услышал ободряющие слова, но точно их не разобрал. Самым неприятным в этой ситуации было то, что он не мог даже попрощаться с людьми, которые за последние двадцать четыре часа так много стали значить для него. Уходя в ночь, Каплан почувствовал себя страшно одиноким.

Премьер-министр сидел прямо, прижав к уху телефонную трубку. Глаза его оглядывали присутствующих мужчин и женщин, слушавших разговор через наушники. Разговор с Багдадом шел тяжело. Президент Ирака продемонстрировал весь диапазон эмоций — от удивления, вызванного звонком, до недоверия к информации — и наконец, несогласие с предложениями премьер-министра Израиля. Премьер-министр говорил спокойно и твердо:

— Господин президент, я не могу раскрыть вам источник информации, но он, как всегда, надежен. — Он обвел взглядом присутствующих, как бы подтверждая свои слова о надежности источника.

Тедди Ласков и Ицхак Талман стояли возле двери. Премьер-министр взглянул на них, как бы оценивая заново.

Президент Ирака вздохнул. Премьер-министр Израиля знал, что у арабов это означает: «Очень жаль, но мы ничуть не приблизились к соглашению», или что-то в этом роде. Помолчав, президент Ирака заговорил:

— В любом случае о низковысотном самолете-разведчике не может быть и речи. Дует шерхи. Однако я уверен, что ваши американские друзья уже совершили незаконный полет над этим местом, используя свои высотные самолеты-разведчики. Наверняка этого достаточно.