Нельсон Демилль - Одиссея Талбота

– Вот таким образом настанет конец света, – сказал Виктор Андров, – без шума, без стонов, а вот так просто – пип… пип… пип. – Он попытался подражать радиосигналу.

Широкое лицо Андрова расплылось в улыбке, и он указал на электронные приборы, располагавшиеся вдоль стен большого, тускло освещенного чердака.

Высокий пожилой американец, стоявший рядом с ним, заметил:

– Не совсем конец, Андров. Перемена. И главное, все это произойдет без кровопролития.

Андров пошел к лестнице, и звуки его шагов гулко раздавались по всему чердаку.

– Да, конечно, – согласился Андров, обернувшись и изучая американца в царившей здесь полутьме. Для своего возраста тот был достаточно привлекательным, с ясными голубыми глазами и шапкой седых волос. Правда, держался он, с точки зрения Андрова, чересчур аристократически.

– Пойдемте. У меня для вас есть сюрприз – ваш давний друг, которого вы не видели уже сорок лет, – сказал Андров американцу.

– Кто это?

– Бакалейщик. Вы никогда не задумывались, что с ним произошло? Теперь он бизнесмен. – И, кивнув в сторону лестницы, Андров добавил: – Следуйте за мной. Ступеньки слабо освещены, так что будьте внимательны.

Коренастый русский спустился по узкой лестнице в маленькую комнату с обшитыми деревом стенами, освещенную единственным бра.

Андров сказал спутнику:

– Очень жаль, что вы не можете присоединиться к нам на празднование Первого мая. Каждый год мы приглашаем дружественно настроенных к нам американцев, и – всякое бывает – даже после стольких лет кто-то из них может вас узнать.

Американец промолчал. Тогда Андров продолжил:

– На этот раз мы пригласили ветеранов бригады имени Авраама Линкольна, и наверняка они замучают всех своими рассказами о том, сколько фашистов они убили в Испании полвека тому назад.

– Я прекрасно проведу время у себя в комнате.

– Отлично. Мы пришлем вам вина. И, конечно, еды. Продукты здесь великолепные.

– Это я уже понял.

Андров удовлетворенно похлопал себя по животу и сказал:

– А к следующим майским праздникам в Россию будет импортировано много американского продовольствия на очень выгодных условиях.

Улыбнувшись, он толкнул одну из панелей в стене.

– Пойдемте.

Они оказались в большой часовне в елизаветинском стиле.

– Сюда, пожалуйста.

Американец прошелся по часовне, превращенной в рабочий кабинет, и сел в кресло. Оглядевшись, он спросил:

– Это ваш кабинет?

– Да.

Поскольку американец не мог представить себе, что в этом доме может быть еще более роскошный кабинет, он понял, что у главы миссии СССР при ООН условия для работы похуже. Виктор Андров, резидент КГБ в Нью-Йорке, определенно был большой шишкой.

– Ваш старый приятель скоро будет здесь, – пообещал ему Андров. – Он живет неподалеку. У нас есть время, чтобы сперва немного выпить.

Американец посмотрел в дальний угол часовни. Над местом, где раньше был алтарь, теперь висели портреты Маркса, Энгельса и Ленина, этой красной троицы. Он перевел взгляд на Андрова.

– Вы знаете, когда будет нанесен удар?

Андров разлил шерри в два бокала и, протянув один из них американцу, ответил:

– Да. Конец настанет в тот же день, когда все это началось. Четвертого июля.

Он поднял свой бокал.

– Ваше здоровье! – по-русски сказал он.

– Ваше здоровье! – также по-русски ответил ему американец.

Патрик О'Брайен стоял на площадке обозрения, расположенной на крыше шестидесятидевятиэтажного здания Американской радиокорпорации в Рокфеллеровском центре, и смотрел на юг. Небоскребы спускались подобно горной гряде в долину более низких зданий в центре города, поднимаясь затем вновь к высоким вершинам Уолл-стрит.

О'Брайен, не оборачиваясь, говорил стоявшему рядом с ним человеку:

– Когда я был еще мальчиком, анархисты и коммунисты часто швыряли бомбы на Уолл-стрит. Они убили несколько человек, в основном людей своего класса – рабочих, мелких служащих, рассыльных. Я не слышал, чтобы хоть раз пристукнули какого-нибудь бизнесмена или хоть на пять минут помешали работе биржи.

Стоявший рядом с О'Брайеном мужчина, Тони Абрамс, родители которого были коммунистами, хитро улыбнулся:

– Эти акции носили символический характер.

– Думаю, именно так о них можно сказать сегодня. – О'Брайен бросил взгляд на Эмпайр-Стейт-Билдинг.