Агата Горай - Память без срока давности

Глупо, банально, предсказуемо, но в Шиву влюбились все без исключения девочки нашего класса, и не только нашего. Я в этом случае оказалась в общей массе. Вот только в отличие от любой, даже самой некрасивой одноклассницы у меня не было никаких шансов на взаимность.

Буль, чтоб его!!!

Вот он – еще один мой личный конец света – безответная любовь. Думала, хуже, чем без помощи зеркал видеть в мельчайших подробностях собственное изображение, уже не будет – ошибалась. Видеть перед глазами образ того, кто никогда не окажется моим, – еще больнее.

В глубине меня, будто гигантский червь, моментально начинает шевелиться всепожирающая ненависть. Ненавижу эту жизнь! Ненавижу счастливых и беззаботных одноклассников! Ненавижу весь белый свет!

С самого проклятого дня в моей жизни я безумно боялась подобных чувств, и то, что в нашем небольшом городке до сих пор мне ни разу не встречался парень, которого смогло бы выбрать мое сердце, было, пожалуй, единственной радостью. Но откуда-то суждено было взяться Платону. Чтобы влюбиться впервые, мне хватило одного косого взгляда. Первая любовь, плюс любовь с первого взгляда, плюс безответная любовь – охренительно термоядерная смесь!

Ладошки становятся влажными. Сердце ускоряется. Катастрофически недостает кислорода, будто этот Шивов втянул его весь, без остатка, в себя.

Спустя несколько секунд я опомнилась. Пялюсь в свой альбом, но рисовать больше не хочется. Темиров быстро представляет Платона народу, а народ – Платону. Забыв упомянуть обо мне, будто и нет меня вовсе.

Тимур предлагает Платону занять любое понравившееся свободное место и… Мало мне ада наяву, так этот парень выбирает свободную парту справа от меня. Улавливаю аромат его духов – он пахнет морем и теплом.

– Не помешаю?

Не уверена, что Платон обращается ко мне. Не рискую взглянуть на него. Отмалчиваюсь, делая вид, что рисую.

– Кх-м-м, Платон, может, тебе стоит присмотреть место в первых рядах? Думаю, Кулаков с удовольствием уступит тебе свое, – раздается кокетливый голосок Бородиной.

Тут же звучит вежливое:

– Спасибо, но нет. Не люблю быть на виду. – Платон садится за соседнюю парту.

Вдавливаю карандаш в белоснежный лист так, будто в руках не хрупкое дерево с сердцевиной из графита, а свинец чистой пробы, который я пытаюсь затолкать в мрамор. Каракули, которые выходят из-под моего «пера», смело можно вручать на прочтение слепым, шрифт Брайля по сравнению с моим ничто.

– Черт! – шепчу я, когда кусочек черного графита отлетает в сторону.

– Лучше пользоваться карандашами фирмы «Strong», они реже ломаются.

– Спасибо, – шепчу я и опускаю голову так низко, что еще немного – рисовать стану собственным носом. Волосы – шторы, за которыми моему новому «соседу» не разглядеть меня.

– Познакомимся? А то Тимур мне тебя не представил. Я Платон, а как к тебе обращаться?

Еще бы Темиров нас познакомил! Ага, сейчас. Интересно, как бы это звучало в его исполнении? «А это наша убогая Лиза Кот, которая для всех нас будто бельмо на глазу». Ну, или что-то в этом духе.

– Лиза.

– Очень приятно. Боюсь показаться банальным, но у тебя очень красивое имя.

– Спасибо, – шепчу в ответ, хотя безумно хочется сказать: «Твое тоже ничего», но развивать разговор не хочется. Пусть лучше Платон посчитает меня дикой, и хотя бы в первый день нашего знакомства я не заставлю его усесться за другую парту.

Я не вижу его, но прекрасно представляю, как он легонько пожимает плечами и изображает на лице эмоцию «не хочешь общаться – как знаешь». Дальше звенит звонок, и в классе появляется учительница истории, класс затихает, я медленно выдыхаю.

Начинается урок. Елена Сергеевна решает начать его не с очередной исторической даты и события, а со знакомства с новым учеником. Наша Елена Сергеевна явно ошиблась эпохой, но это не мешало ей быть одним из лучших учителей нашей скромной школы. Учительница старой закалки с самым строгим внешним видом: очки с толстой оправой грязно-розового цвета, собачья какашка, свитая из скудной растительности на голове, болотного цвета блуза, застегнутая до самого верха, на пару тонов темнее юбка то ли до середины голени, то ли до пят – обращает внимание всего класса на одного-единственного учащегося.

Елена Сергеевна со сдержанной улыбкой на губах просит Платона встать и о чем-то спрашивает, что-то говорит сама, но меня это не интересует. Пользуясь случаем, я аккуратно пытаюсь рассмотреть новоиспеченного соседа. Незаметно кошусь в сторону Шивова, желая навсегда зафиксировать в своей памяти каждую мелочь.