Татьяна Коган - Кондитер

Тот хмурится:

– Кто погиб?

– Никита.

Он коротко кивает, играя желваками.

– Авария?

– Угу.

Отец подходит и пожимает мое плечо. Потом привлекает к себе, крепко обнимая:

– Это ужасная трагедия. Но ты сильный. Ты справишься.

Нечто подобное я уже слышал недавно.

«Конечно, папа, я справлюсь».

– Я могу остаться сегодня дома, с тобой, – эмоционально кудахтает мать, явно перебарщивая.

«Тебе глубоко насрать на всех вокруг, а на моего друга, которого ты видела от силы несколько раз, и подавно!»

– Не лезь, Ангелина. Ему лучше побыть одному.

Я благодарно смотрю на отца. Он хлопает меня по спине, немного медлит, и уходит на работу.

– Я все-таки настаиваю… – начинает мать, и я рявкаю:

– Оставь меня в покое!

Мать изумленно вскидывает руки, и я снова вижу театральность в ее жестах. Нет ни малейшего желания объясняться или успокаивать ее. У меня умер друг, и я имею право на агрессию. Если ей это сложно понять, то это ее проблемы.

Взлетаю вверх по лестнице и, громко хлопнув дверью, запираюсь в своей комнате. Агрессия бьет из меня толчками, как вода из пробитой дамбы. Лучше бы вместо Никиты я прирезал собственную мамашу. Мне требуется несколько минут, чтобы кое-как успокоиться. Что-то происходит со мной. Я никогда так яростно не желал ей смерти. Может быть, спровоцированная недавними событиями, из глубин подсознания прорывается застарелая обида на мать? Может когда-то меня что-то задело, но я об это забыл?

Да нет, – спорю я сам с собой. – Мать не поступала со мной плохо, и прежде я относился к ней лояльно, не стоит идти на поводу у предрассудков, связанных с серийными убийцами. Я выбит из баланса, а женская энергия усугубляет хаос – вот я и открещиваюсь от нее всеми доступными способами. Когда я восстановлюсь, снова стану пай-мальчиком, и, возможно, даже извинюсь за грубость. Точно извинюсь.

Больше всего мне хочется поговорить с А-13. Я знаю, что не сделаю этого – по крайней мере в ближайшую неделю – но хотеть мне никто не запретит, верно?

Я устраиваюсь на широком подоконнике, с которого открывается вид на петляющую между соснами, вымощенную камнем дорожку. Выпавший накануне снег растаял, но во дворе идеальная чистота, ни намека на грязь. У нас большая территория, которую обслуживает несколько человек – но их почти никогда не видно, каким-то образом они умудряются выполнять работу, не мозоля глаза нанимателям.

Сосны напоминают мне о Соне. Сколь многое я бы отдал, чтобы самому бежать за ней в том лесу… Но прошлого не изменишь. По крайней мере, я точно уверен, что сделал ментору царский подарок – после убийства Сони от его привычной мрачности не осталось и следа. Он напитался ее кровью, подобно пиявке, и выглядел весьма довольным, почти приветливым. Похоже, я знаю его лучше, чем он сам. Я давно твердил ему про ценность смерти, и его поведение – лишнее доказательство моей правоты. И кто из нас старше и мудрее, спрашивается?

Соня-Соня. Мне следует выкинуть тебя из головы. Тем более, что Никита блестяще тебя заменил. Прежде я ни разу не был с мужчиной. В стекле призрачно отражается моя сальная усмешка. Мне ведь понравилось. И еще как. Я даже не пытал его, как своих обычных жертв. Эмоции и без того зашкаливали. Просто брал его, снова и снова, пока он не умер от потери крови. Это было так… интимно! По-особенному.

Самой сложной частью было обставить его гибель как аварию. К счастью, природа наделила меня смекалкой, а об уме А-13 и упоминать не стоит. Вместе мы отлично сработали. Если начнется расследование, а оно, скорее всего, начнется, то вполне вероятно, всплывет факт его встречи с Соней. Они списывались, – я проверил его телефон. Относительно деталей Соня не распространялась, за что ей отдельная благодарность. Все-таки немногословная девушка – настоящее сокровище. Однако мое имя упоминалось, а значит, меня непременно вызовут на допрос.

На счет своего алиби я уже позаботился. Если понадобится, знакомая стриптизерша подтвердит, что всю ночь мы провели вместе в коттедже – учитывая мою щедрость, врать она будет самозабвенно.

Когда шум поутихнет, пожалуй, ее нужно будет убрать по-тихому. На всякий случай. Я не люблю оставлять ниточки, за которые можно потянуть и размотать клубок. Она просто исчезнет. Как Соня. Стриптизерши народ вольный, жадный до приключений. Мало ли, куда ей взбредет в голову уехать.

Очень плохо, что я засвечусь в этой истории. В идеале хотелось бы сохранить свой облик безупречным и репутацию незапятнанной, но жизнь диктует свои правила, и моя задача повернуть их если не с выгодой для себя, то хотя бы с минимальными потерями. Погиб мой приятель. Скоро заявят о розыске моей девушки. Конечно же эта ситуация не оставит меня равнодушным. Я буду всячески содействовать следствию.