Елена Мейсак - Без права на возврат

Однако придя в себя еще немного, она подскочила на месте.

– Ген, как ты здесь оказался?

– Мне кажется, мы здесь за одним и тем же, любовь моя.

Было удивительно, что он назвал ее так, но одновременно и очень приятно то, что он тоже пришел на их место, когда ему понадобилось собраться с мыслями. Господи, он же мог сгореть! И о чем он только думал. Хотя, если разобраться, на нем был старый брезентовый плащ, который он, несомненно, достал из гаража за неимением лучшего. Этот плащ, наверное, и сработал как противопожарное одеяло, спасая их жизни.

Она хотела рассказать ему, как сильно испугалась, как оторопела, увидев двух бомжей с канистрами, как страшно было оказаться в лесу один на один с огнем, однако губы ее не слушались; беззвучно шевелясь, они не произносили ни звука. Лишь слезы медленно струились по лицу на его руки.

Генка молча поднял ее и понес в сторону гаражей, где между двумя обвалившимися сараями прятался его автомобиль.

Доставив ее домой, он, однако, не ушел.

– Ты вся в саже и копоти, как скандинавский трубочист, – он пытался шутить. – пойдем, я налью тебе…налью тебе воды в ванну, приведем тебя в порядок.

Набрав воды и плеснув немного шампуня вместо пены, он погрузил ее в ванну. Сил на возражения не было. В конце, концов, без одежды он ее уже видел, чего теперь-то из себя строить. Уходить Генка не торопился; избавившись от своей пропахшей гарью амуниции, ее спаситель поспешил присоединиться, всем телом погружаясь в пенящиеся молекулы истории.

Адское пламя словно растопило ледяной бункер, в который его поместил злой колдун из сказки, и неожиданно к ней вернулась прежняя жизнь и Генка вместе с ней. Его глаза светились нежностью, и на секунду ей показалось, что двадцать лет, разделявшие их, улетели, словно непрошеный сон, линии их жизней сошлись воедино, и вот они снова вместе, только без всех этих паскудных анонимок вокруг.

Генка снял с полки мохнатую мочалку, намылил и аккуратно провел по ее плечам. Вода остывала, но заканчивать идиллию не хотелось.

Ее лицо помрачнело.

– Ген, кому могло понадобиться спалить этот лес?

– Почему тебя это так беспокоит?

– И что случилось с теми двумя безумцами, поливавшими его из канистр? Зачем это было делать теперь, когда лес уже практически выстригли, как лишайную голову, оставив лишь жидкую полосу, чтобы защитить впечатлительных постояльцев отеля от старого кладбища?

– Знаешь, если честно, мне все равно, почему этот лес подожгли, и кто это сделал. Когда происходят такие вещи, у застройщиков, как правило, много врагов. Это мог быть кто угодно: и дачники, которым теперь придется жить по соседству с шумным отелем, и водители, которым теперь помешают пробки, и посетители старого кладбища, раздосадованные новыми впечатлениями, и даже природозащитники, разочарованные своим поражением! Но главное не то, почему это произошло. Главное, как я считаю, – то, что будет дальше. Представь, что отель, который изначально планировался как отель «с видом на девственный лес и поющих соловьев», в одну ночь стал отелем «с видом на старые могилы и покосившиеся деревянные кресты». Как тебе такое преображение? Естественно, в отеле с видом на забивающиеся крышки гробов никто останавливаться не захочет. Это очевидно, и владелец отеля сейчас откатит свою сделку назад, потребовав с застройщика деньги.

– Постой, но разве так можно сделать?

– При грамотной юридической поддержке можно почти все.

– Конечно, меня выводило из себя то, что здесь произошло. Но выжигать оставшиеся деревья – ничуть не лучше, чем их рубить. А значит, человек, который это устроил, – преступник и псих. К тому же, могли погибнуть люди. Например, мы с тобой, последние романтики на свете. Или те двое несчастных с канистрами, которых, видимо, за бутылку самой дешевой водки и наняли. Более того, там могли быть и другие люди тоже. Какие-нибудь строители, которые, к примеру, напились и заснули под деревом.

– Забудь об этом. По крайней мере, сейчас. То, что не случилось – не случилось. Давай поговорим об этом завтра. Думаю, мы все узнаем из новостей.

Сказав это, он не дал ей особого времени на раздумья. Вытащив пробку из ванны и подхватив колючее махровое полотенце, он наскоро вытер ее и потащил в комнату, где прямо как много лет назад, гасил ее гнев нежными поцелуями. Часовой механизм мира, поскрипев ржавыми шарнирами, остановился, и время выпустило из железного плена их любовь, когда-то так же безжалостно раздавленную тисками неизбежности, как и этот несчастный лес.