Элис Фини - Иногда я лгу

– Взгляни, – говорит Пол.

Он уже перебрался за небольшой стол в углу номера и теперь вглядывается в экран ноутбука. Я вижу, что у него из-под воротничка футболки торчит этикетка, подхожу ближе и тяну руку, чтобы заправить ее, но потом меняю свое решение. Сама не знаю почему. Вместо этого я устремляю взгляд на монитор поверх его плеча.

– Это прислала собачья сиделка. Похоже, что Дигби тоже отлично отдыхает.

Увидев снимок, я улыбаюсь. Песик часто дышит, но при этом будто улыбается на камеру.

– Знаю, ты по нему очень соскучился, – говорю я, – ну ничего, скоро увидимся.

Пол любит эту собаку и терпеть не может с ней расставаться. Каждому из нас необходимо кого-то или что-то любить, в противном случае заключенная в нас любовь просто не найдет выхода.

– Не присмотришь за ними? Мне хочется принять душ, – говорю я, кивая на близнецов.

– Ну конечно.

По пути в ванную я вижу, что Пол опять оставил включенным телевизор. Звука нет, но взгляд цепляется за знакомую картинку, и я останавливаюсь, не в состоянии отвести взор. На экране перед зданием суда стоит корреспондентка новостного канала, с которой мы когда-то были знакомы. Рядом с ней толкаются телевизионщики и прочие журналисты, пытаясь протиснуться вперед. Вслед за этим на экране появляется полицейский фургон, заезжающий во внутренний двор. Потом дом Клэр, дом, в котором мы выросли, обгоревший дочерна. Внизу экрана строкой бегут начертанные заглавными буквами слова, обращаясь ко мне в безмолвном крике:

Даже с выключенным звуком телевизор производит слишком много шума. Не знаю, почему Пол так настойчиво все время держит его включенным, используя в качестве фона. Прямо мания какая-то. Я выключаю его и поворачиваюсь, чтобы что-то сказать, но он уже звонит по скайпу. Сигнал соединения, в последнее время ставший таким знакомым, обрывается, он склоняется над ноутбуком и начинает говорить, до того как я успеваю произнести хоть слово. Я предоставляю ему заниматься своими делами и направляюсь в ванную. По дороге вижу свое отражение в зеркале. Выгляжу хорошо. Такая, какая и должна быть, живу жизнью, которой мне и положено. Той самой жизнью, которую у меня украли.

Я закрываю дверь и включаю душ. Много времени у меня это не займет. Смыть крем и песок, вымыть голову и переодеться. Снимаю купальник и захожу в кабинку, в лицо хлещут струи холодной воды. Слышу, что в дверь номера стучат, и проклинаю их пунктуальность. «Войдите», – отвечает Пол. Он еще не закончил разговор с Лондоном, но все равно я рада, что он сам разбирается с официантом. Теперь даже пять минут, которые можно потратить на себя, стали для меня редкой роскошью, которую я научилась ценить. «Отлично, спасибо, поставьте вон там», – добавляет он. Шум льющейся воды приглушает его слова, но они звучат рассеянно, даже почти грубо. Надеюсь, он не забудет дать на чай.

Я быстро одеваюсь, провожу расческой по спутанным волосам, потом наношу на лицо и плечи немного крема после загара. Пол уже расположился на дощатом настиле перед отелем и смотрит на бирюзовое море. Он перенес близнецов ближе, и теперь они сидят на полотенце в тени. Я обожаю его за то, что он любит близнецов именно так, как мне и хотелось.

– А вот и ты, я уж было решил, что ты утонула, – говорит он, когда я выхожу на улицу и присоединяюсь к ним.

Потом достает из серебряного ведерка, стоящего на подносе на столе, бутылку шампанского и спрашивает:

– Мадам, желаете вина?

– Да, с удовольствием.

Я сажусь рядом с ним и чувствую через юбку тепло деревянного кресла. Услышав меня, Кэти поворачивается ко мне и улыбается.

– Мама, – говорит она и возвращается к своим играм.

Раньше она никогда меня так не называла, и меня охватывает неподдельный восторг. В конце концов, я их крестная мать, и что плохого, если мне захотелось стать чем-то большим? Ногтем большого пальца Пол соскабливает с горлышка бутылки золотистую фольгу. Потом его пальцы несколько раз поворачивают металлическую проволочную уздечку и со знанием дела ее открывают. Ни хлопка, ни брызг, все безупречно. Он наполняет бокалы, и я понимаю, что счастлива. Наши отношения наладились, теперь они такие же, как много лет назад. Большего мне и не хотелось. Я в раю со своей семьей, это для меня и есть подлинное счастье. Не думаю, что мне доводилось испытывать его раньше.

Он ставит бутылку обратно на круглый поднос, и в этот момент мое внимание привлекает какой-то отблеск.