Линкольн Чайлд - Синий лабиринт

И наступила полная тишина.

Оставив опустевший футляр на крыше, Констанс перебросила сумку через плечо и стала двигаться по куполу к лестнице, идущей вниз от самой крыши.

Она спустилась в тот момент, когда из комплекса оранжерей выбежали два человека и вскоре к ним присоединился третий. Констанс бросилась в дендрарий, гигантские деревья которого погружали землю внизу почти в полный мрак. Повернув под прямым углом направо, она припустила к плотным посадкам Японского сада. У священных ворот Тории она нырнула в черную темень и остановилась, чтобы оглядеться. Преследователи потеряли ее в темноте под деревьями и теперь рассредоточились в обходном маневре, переговариваясь по рации. Больше никто из близлежащих зданий не появился.

Значит, подумала Констанс, Барбо остался с Пендергастом один в Пальмовом доме.

Трое ее преследователей на подходе к Японскому саду рассредоточились еще больше. Констанс крадучись обогнула пруд, двигаясь по узким гравийным дорожкам вдоль густых посадок плакучих вишен, ив, тисов и японских кленов. Неподалеку от пруда расположился сельский домик.

По щелчкам рации и приглушенным голосам Констанс определила, что трое преследователей стоят треугольником вокруг Японского сада. Они полагают, что окружили ее, что она прижата к земле.

Время пришло.

В густых темных зарослях можжевельника Констанс опустилась на колени и поставила сумку на землю. Она расстегнула молнию и извлекла наружу реквизированный ею из военной коллекции Еноха Ленга старинный патронташ из плотной кожи, усеянный по всей длине карманами для патронов. Перекинув его через плечо как орденскую ленту, Констанс закрепила его ремнем на талии. Затем достала из сумки еще один старинный футляр, а из него – пять больших одинаковых шприцев, которые выложила в ряд на мягкую землю. Это были старинные приспособления из дутого стекла для орального введения лекарств лошадям и другим крупным животным. Эти штуки тоже были позаимствованы из странной коллекции необычных вещей, собранной Ленгом, в данном случае вещи имели ветеринарное назначение и использовались им в экспериментах, о которых Констанс предпочитала не думать. Все пять шприцев были заправлены трифлатной кислотой и могли доставить по назначению бóльшую ее порцию и с бóльшей точностью, чем те сосуды, которыми она пользовалась раньше. Каждый шприц, длиной около фута и толщиной в баллончик с герметиком, был сделан из боросиликатного стекла, а в качестве смазочного средства и уплотнителя использовался метасиликат натрия, так называемое «жидкое стекло». Это было крайне важно, поскольку, как узнала Констанс, трифлатная кислота очень агрессивна по отношению к любым веществам с углеводородными связями.

Один за другим она засунула эти большие шприцы в карманы патронташа, предназначенные для артиллерийских снарядов диаметром пятьдесят миллиметров, что идеально подходило для данной цели. На конце каждого шприца имелся плотно прилегающий защитный колпачок из стекла, но Констанс все равно обращалась с ними очень осмотрительно: трифлатная кислота была не только сильнодействующей суперкислотой, но и смертельным нейротоксином. Убедившись, что патронташ хорошо закреплен, она осторожно поднялась на ноги, оставив на земле ненужную ей теперь сумку, и оглянулась.

Трое .

Выйдя из зарослей можжевельника, Констанс двинулась к домику у пруда – деревянному сооружению с открытыми стенками и низкой крышей из кедровой дранки. Забравшись на ближайшие перила, она ухватилась за край крыши, подтянулась наверх и, встав там на колени, оглянулась. Ее преследователи сжимали кольцо, подкрадывались к Японскому саду с оружием наготове. Они надвигались, обшаривая растительность лучами фонариков. Один из них шел прямо к домику. Констанс пригнулась, когда луч фонарика направили в ее сторону.

Она бесшумно вытащила шприц, сняла защитный колпачок, прицелилась в проходящего мимо человека и выдавила на него длинную дымящуюся струю кислоты.

Под кислотным дождем одежда на нем воспламенилась и растворилась. Его резкий вскрик почти сразу сменился булькающими, сдавленными звуками. Размахивая руками, он качнулся в одну, в другую сторону, – плоть в буквальном смысле таяла на его костях, по мере того как кислота проникала в его тело, – а потом рухнул в пруд. Оттуда поднялось облако пара, медленно расползшееся над водой, в которой бился в конвульсиях человек. Через считаные секунды он исчез в глубине, булькнув напоследок пузырями.