Нова Рен Сума - Воображаемые девушки

– А те девочки? – спросила я.

Она перевела взгляд на воду, и я за ней. Это и был ее ответ.

– Значит, после всего этого старшая сестра потеряла младшую, – сказала я. – Разве нет?

– В смысле? – непонимающе спросила Руби. – Ты меня не слушала?

Конечно, слушала. Я пыталась услышать – и понять.

Я снова повернулась к водохранилищу и взглянула на его спокойную, ровную гладь. По коже пробежали мурашки. Никто не подумал бы, что там, внизу, есть что-то живое, даже рыба. Но мы-то с сестрой знали.

Я взглянула на Руби, в ее лице что-то изменилось. Щеки алели, губы покраснели без всякой помады, глаза стали зелеными, как листва на деревьях – но то было лишь на поверхности. Она не позволяла мне увидеть, что скрывалось под этой маской.

Это было как-то связано с водохранилищем, я была уверена на все сто. И с Олив.

– Зачем ты рассказываешь мне это, Руби?

– Я просто хотела, чтобы ты знала, – с невинным видом ответила она.

– Какое отношение к нам имеет вся эта история с Олив?

Сестра открыла рот. И тут же закрыла, потому что снизу, со стороны двора, до нас донеслись голоса. Джона вернулся, вместе с Лондон.

Руби подошла к самому краю «вдовьей площадки» и, перегнувшись через перила, крикнула:

– Вы поменяли колесо?

Они что-то ответили ей, и она повернулась ко мне.

Руби забыла захватить с собой солнечные очки и поэтому смотрела на меня, прикрывая глаза рукой. Так она видела меня всю, а вот я ее – нет.

– Лон говорит, что собирается в город, чтобы потусоваться со своими подружками, теми девчонками, не помню, как их зовут, – сказала Руби. – Она спрашивает, не хочешь ли ты тоже поехать.

– Я?

– Да, ты. Она приглашает тебя.

– Это ты ее попросила?

Сестра не ответила.

– Наверное, тебе следует поехать. Я уже говорила, – она постучала себя по голове, – у меня начинается мигрень.

Руби убрала руку от глаз и слабо улыбнулась. Когда солнечный свет полностью осветил ее лицо, вид у нее и правда был какой-то больной, что странно: совсем недавно она выглядела почти самим совершенством.

– Уверена?

– Да-да.

Мне не очень верилось в ее историю с головной болью. Она продолжала поглядывать на водохранилище, как будто ей нужно было решить с ним какие-то вопросы. Но для этого ей нужно было избавиться от меня.

Руби прислонилась к перилам.

– Кто еще там будет? – крикнула она Лондон.

Я услышала, как та быстро назвала несколько имен. Ванесса, Аша и то ли Кэт, то ли Кейт.

– Ладно, хорошо, – сказала Руби.

Я уже сделала шаг в сторону лестницы, чтобы спуститься к Лондон, но сестра еще не закончила.

– Хло, можешь кое-что сделать для меня? Присматривай за ней, ладно?

– Зачем? – Но я не собиралась рассказывать ей о том, что видела в бассейне. Она наверняка не поверила бы мне. Да и кто бы поверил?

– Потому что я тебя прошу, – ответила сестра.

– Ладно, – согласилась я, перекидывая ногу в оконный проем. – Я присмотрю за ней. Ты точно хочешь, чтобы я поехала?

Я медлила, застыв на подоконнике, зная, что не стану спорить, если она позовет меня обратно.

– Да, точно. О, погоди. Еще кое-что вспомнила. Оставайтесь в городе, и ты, и Лондон. Больше никуда ни ногой. Обещай мне.

– Обещаю. – Я перекинула через подоконник вторую ногу. Она не позвала меня обратно. – Ты же не собираешься оставаться здесь? Раз у тебя мигрень?

Руби пожала плечами.

– Мне здесь нравится. Наверное, я так и буду тут сидеть, когда ты вернешься. – Чтобы доказать мне, она разложила шезлонг, растянулась на нем, как будто не собиралась садиться сразу же, как я только уйду.

Но я по-прежнему чувствовала, как она наблюдает за мной, когда балансировала на досках в коридоре и спускалась по ступенькам. Я была уверена, что ей хочется окликнуть меня, забрать свои слова обратно: не говорить мне ехать вместе – кто бы мог подумать! – с Лондон, не отвлекать меня историями о водохранилище, не выдумывать новую о той девчонке Уинчелл и ее младшей сестре… Но она не позвала меня, и, только оказавшись на пассажирском сиденье машины родителей Лондон, с опущенными стеклами, в которые залетал ветер и раздувал мои волосы, я поняла, что с тех пор, как вернулась домой, впервые оказалась без Руби.

Я уже больше не знала, кем была без нее. Но сейчас собиралась это выяснить.

Без Руби, рядом с Лондон и ее друзьями, я вела себя тихо.

Отправиться на кладбище было идеей Лондон: ей хотелось накуриться. В машине, по ее словам, это делать было небезопасно: нас могли бы застукать копы или увидеть чьи-нибудь родители, проезжающие мимо. Отпуская меня с ней, Руби вряд ли представляла себе, как мы будем проводить время, я это знала наверняка, и тем не менее у меня не было желания написать сестре сообщение и просветить ее.