Нова Рен Сума - Воображаемые девушки

В воздухе ощущалась прохлада – но ветра не было, стояло лето, и мы вспотели от жары. Прохладу нельзя было объяснить и тем, что мы были на кладбище, среди мертвых людей, а некоторые из нас даже, может, сидели на них. Но, наверное, я могла бы ее объяснить.

Или Лондон.

Она дышала, как если бы у нее было два здоровых легких, как у любого живого человека, но разве она была живой? Я неотрывно смотрела на ее грудь, на то, как ритмично поднималась и опускалась ее грудная клетка – нечто простое и в то же время совершенно удивительное, потому что вот она – стоит здесь среди нас, но я все никак не могла в нее поверить. Совсем недавно я еще была уверена в том, что никогда не увижу ее снова.

Я по-прежнему сомневалась, что она действительно с нами. Вдруг я передала бы ей косяк, пропуская свою очередь, – но рядом не было бы руки? Ее пальцы не коснулись бы моих пальцев? Я протягивала бы ей косяк, зажженный, горящий, – а она бы исчезла?

Но пока я наблюдала за Лондон, та смотрела на автопортрет моей сестры. Она глядела на него так, как будто он мог ожить в любую секунду, спуститься со стены на ближайшую могилу и отчитать нас за все, что мы сказали. За то, что я сказала.

Как будто он каким-то образом мог все узнать .

– Что думаешь, Лондон? – спросила я, напугав ее. – О картинке.

Стала бы она врать мне, потому что я была сестрой Руби и все всегда говорили мне лишь то, что, по их мнению, она хотела услышать? Стала бы притворяться, как будто мои уши были на голове Руби, а мой рот на ее ухе? Лондон тоже собиралась сказать, что это похоже на Пикассо?

Но прежде чем она успела ответить, вмешался Дэмиен:

– Нашла кого спрашивать! Она наверняка помогала рисовать это.

– Ничего подобного, – на автомате ответила я. Но потом добавила: – В смысле, она наверняка помогала?

– Лондон с твоей сестрой были типа как… – Он сцепил два пальца в одно целое. – Всю весну.

– Правда? – спросила я у Лондон.

Неважно, что она собиралась ответить. Два человека не могли быть близки настолько, насколько были близки мы с Руби, особенно если они не были сестрами. Это шло вразрез с биологией, с годами, проведенными вместе, с общими секретами. Это было невозможно.

– Не совсем так. На самом деле на это жалко смотреть. Правда, Лон?

Лондон, похоже, чувствовала себя неловко. Она старалась не смотреть на меня, закашлялась, хотя рядом с ней никто не курил.

– Лондон типа у нее на побегушках, – продолжала Ванесса. – Она делает все, что хочет твоя сестра, когда она хочет. Руби может написать ей в два часа ночи, и Лондон помчится ей за лимонадом. Она бросит все свои дела, если нужна Руби. Если Руби говорит, что ей нельзя делать то или это, нельзя ездить куда-то, не знаю даже, Лон просто говорит «хорошо». Как будто это воля Божья.

Ванесса усмехнулась, но ее никто не поддержал, и ей пришлось заткнуться.

Лондон лишь пожала плечами. Она даже не пыталась ничего отрицать.

– Люди часто так ведут себя с Руби, – бросаясь на защиту сестры, сказала я. – Это не ее вина. Она просто… вдохновляет их на это. В смысле, в нашем городке в нее влюблена половина жителей, но она же не просила их об этом, верно?

Не было ничего необычного в том, что кто-то тенью ходил за моей сестрой и приносил ей лимонад – так уж получилось, что сейчас было лето, и так уж получилось, что Руби мучила жажда. У Руби всегда были фанаты. Взять хотя бы Пита, или Джону, или ее всевозможных бывших и знакомых, а еще подражательниц с длинными волосами, в коротких платьях и высоких ботинках, которые заполонили наш городок. Лондон в этом смысле не отличалась от большинства.

Вот только она отличалась.

– Да, но Лондон-то в нее не влюблена, – сказал Лоуренс. – Я наполовину влюблен в нее – без обид, Хлоя, но у тебя классная сестра – и даже я не хожу за ней, как раб-зомби, в отличие от Лондон.

– Всё не так, – возразила Лондон. – Ребята, вы просто не знаете. Вы ничего не знаете, понятно? Не знаете.

Ни один из ее друзей не проронил ни слова.

– Она заботилась обо мне, – тихо сказала Лондон, – с тех самых пор, как я вернулась этой весной.

– Ты вернулась этой весной? – спросила я. – Откуда?

– Из реабилитационной клиники, – пробормотала в ответ она. – Я была там… какое-то время, а потом, когда вернулась оттуда, Руби было не плевать на меня и она заботилась обо мне.

Я не могла понять, то ли она просто врала, ради всех нас. То ли действительно считала, что все это время была… в реабилитационной клинике? Возможно, она действительно знала не так много, как мне казалось.