Джонатан Келлерман - Жертвы

– Дай мне час – приготовиться.

– Надеть подобающую случаю маску? Я никогда не могу выбрать подходящую.

На связь он вышел во втором часу дня. Голос звучал хрипло и устало. Вместо того чтобы поспать, Майло вернулся к дому Гранта Феллингера. «Челленджер» и «БМВ», на котором ездила, вероятно, супруга, оставались на месте почти до восьми утра, когда адвокат вышел из дома и отправился на «Додже» в свой офис в Сенчури-Сити.

Потом смену принял Мо Рид, а Майло ненадолго заехал к себе домой, в Западный Голливуд, где принял душ, проглотил половину холодной пиццы и изрядную порцию холодной запеченной пасты. Все это он проделал, читая газету и сидя напротив доктора Рика Силвермана, который завтракал фруктами и хрустящим воздушным рисом.

– У него «Уолл-стрит джорнал», у меня – «Таймс». Мы оба по утрам не в лучшей форме, а уж сегодня раздражительны, как черти. В конце концов его вызвали, и я тоже собрался уходить, но в последний момент обнаружил, что мне надо сменить рубашку – заляпал томатным соусом, – и вот это достало меня больше всего. Думаешь, все чертово подсознание? И итальянскую еду я выбрал по велению большого и доброго сердца?

– Тебе всегда нравилась пицца.

– Ты опять за свое. Опускаешь на землю.

Уильям и Клара Ди Марджио жили в выкрашенном оливково-зеленой краской одноэтажном бунгало к югу от Пико и к востоку от Оверлэнда. Я прождал Майло минут десять. На нем был серый костюм в цвет неба, желтая рубашка, галстук цвета глины и верные велюровые ботинки, подметки которых менялись уже несколько раз. Образ довершали гладко зачесанные волосы, небрежно выбритое лицо с сеточкой порезов на подбородке и налитые кровью глаза. Голова наклонена вперед.

Три с лишним сотни убийств. И все как в первый раз.

Дверь открыла женщина. За шестьдесят, рост пять футов и три дюйма, коротко постриженные черные волосы, приятное лицо, маленькое тело, утонувшее в стеганом голубом халате.

– Да?

– Миссис Ди Марджио?

– Это я, а что?

Майло показал жетон. Не карточку, на которой написано « Отдел убийств ».

– Мистер Ди Марджио дома?

– А в чем дело?

– Это касается вашей дочери Франчески. Нам можно войти, мэм?

– Будьте добры, еще раз ваш жетон. – Но она уже отступила и ухватилась за дверной косяк.

– Клара? – Голос прозвучал раньше, чем появился мужчина. Уильям Ди Марджио был ненамного выше жены, но старше – или просто постарел быстрее, – с вьющимися седыми волосами, обвисшими веками и грубоватой, обветренной кожей. Постриженные небрежно усы торчали во все стороны.

– Полиция, Билл.

– Что происходит? – требовательным тоном спросил Билл Ди Марджио и направился к нам.

Как всегда, Майло старался как мог. И, как всегда, старания были напрасны.

Клара Ди Марджио вскрикнула и задрожала. Муж протянул руку, будто хотел ее оттолкнуть. Глаза его наполнились гневом, подбородок выдвинулся вперед, в уголках раскрытого рта собралась слюна.

Я прошел на кухню, принес воды и коробку с салфетками и поставил все на кофейный столик перед супругами. Столик орехового дерева с черными крапинками имел форму лиры и стоял на золоченых лапах грифона. Корзина с восковыми фруктами, бронзовые щипцы для орехов в виде крокодила и несколько фотографий в рамках – свободного места почти не осталось.

Большинство снимков представляли ничем не примечательных мужчин и женщин лет тридцати с лишним, две супружеские пары, каждая с двумя детьми. На одной из фотографий присутствовали Клара и Билл. Ни татуировок, ни пирсинга я не увидел.

Симпатичная девушка-подросток на еще одном снимке, чуть в сторонке, напоминала Франческу Линн Ди Марджио с мутной фотографии на водительских правах, но только без голубого с алым «ежика», змеящихся черных татуировок на шее, гвоздиков, колец и штанг в бровях, носу, губах и между нижней губой и подбородком. Пирсинг был повсюду, кроме ушей . Скромная, застенчивая девушка, всем своим видом бросающая вызов миру?

Я внимательно изучил выражение на ее еще не подвергшемся модификациям лице. Напряженное, озабоченное. Вымученная улыбка. Приготовилась позировать, но фотограф все равно застал ее врасплох.

Клара Ди Марджио стихла. Муж убрал руку с ее плеча и отодвинулся на несколько дюймов.

– Мы сочувствуем вашей потере, но не могли бы вы поговорить с нами? Это поможет понять, что произошло.

– То произошло, что она жила как фрик. Вот и…