Стюарт Тёртон - Семь смертей Эвелины Хардкасл

Он мертв.

– Анна, – негромко окликаю я.

Она потрясенно оборачивается.

– Я услышала шум, спустилась, а он тут… – лепечет она.

В отличие от меня, она сегодня не видела крови, и смерть ее ошеломляет.

– Ступайте, умойтесь. – Я легонько касаюсь ее руки. – Я здесь все осмотрю.

Она благодарно кивает и, окинув труп долгим взглядом, выбегает в коридор. Ее можно понять. Жуткая гримаса искажает черты лица Питера, правый глаз полуприкрыт, левый широко распахнут. Руки сжимают подлокотники кресла, спина выгнута от боли. Его лишили и жизни, и достоинства одновременно.

Моя первая мысль – сердечный приступ, но чутье Раштона подсказывает иную причину.

Я хочу закрыть глаза лорду Хардкаслу, но не могу заставить себя коснуться трупа. Однако же у меня осталось слишком мало обличий, поэтому лучше не смотреть в глаза смерти.

Из нагрудного кармана пиджака торчит записка. Вытаскиваю сложенный листок, читаю послание:

«Я не желаю выходить замуж за Рейвенкорта и не желаю прощать родителей, которые меня к этому принуждают. Они сами навлекли на себя свою участь.

Эвелина Хардкасл».

Из открытого окна дует. Оконная рама измазана грязью, – очевидно, злоумышленник выбрался через окно. Все вещи на своих местах, только открыт ящик стола – тот самый, в котором Дэнс искал дневник Питера. Разумеется, дневника там нет. Сначала кто-то выдрал страницу из дневника Хелены, а теперь украден и дневник Питера. Значит, убийца пытается скрыть то, чем сегодня занята Хелена. Это важная информация. Сама по себе ужасная, но важная.

Прячу записку в карман, выглядываю в окно, пытаюсь понять, кто из него выбрался. Никаких улик нет, кроме пары следов в грязи, уже размытых дождем. По их форме и размеру понятно, что из сторожки сбежала женщина в остроносых ботинках. Возможно, это подтвердило бы причастность той, чьим именем подписана записка, но я точно знаю, что Эвелина сейчас с Беллом.

Она не могла этого сделать.

Сажусь в кресло напротив Питера Хардкасла, совсем как Дэнс сегодня утром. Все в комнате еще носит отпечаток утренней встречи. Бокалы со стола не убраны, пахнет сигарами, сам Хардкасл не одет для охоты, а значит, убили его несколько часов назад. Пальцем касаюсь остатков виски в бокалах, кончиком языка пробую. Во всех бокалах виски с обычным дымным привкусом, а вот у виски лорда Хардкасла характерный горьковатый вкус.

Раштону он хорошо знаком.

– Стрихнин, – говорю я, глядя на зловещий оскал мертвеца.

Кажется, что Питер Хардкасл радуется, узнав о причине своей смерти. Наверняка ему хочется знать и имя своего убийцы. У меня на этот счет есть кое-какие соображения, но пока их нечем подтвердить.

– Ну как, что-нибудь выяснилось? – спрашивает Анна, протягивая мне полотенце.

Она все еще бледна, но голос звучит тверже. Судя по всему, она немного оправилась от потрясения, однако не приближается к трупу и обнимает себя за плечи.

– Его отравили стрихнином. Полученным от Белла.

– От Белла? Он же был вашим первым воплощением. Вы полагаете, что он как-то в этом замешан?

– Не по своей воле. – Я вытираю мокрые от дождя волосы. – Он трус и к убийству непричастен. Стрихнин употребляют для травли крыс. Если убийца – кто-то из обитателей Блэкхита, то это создает удобный предлог для обращения к Беллу за ядом: мол, надо избавиться от крыс перед приездом гостей. Это не вызовет у Белла подозрений – до тех пор, пока не появятся трупы. Наверное, поэтому его и пытались устранить.

– Откуда вы все это знаете? – изумленно спрашивает Анна.

– Это знает Раштон. – Я многозначительно постукиваю себя пальцем по лбу. – Несколько лет назад он расследовал дело об убийстве, где жертву отравили стрихнином. Из-за наследства. Ужасная история.

– И вы ее помните?

Я рассеянно киваю, продолжая обдумывать все последствия отравления.

– Для этого вчера ночью Белла выманили в лес, – вслух рассуждаю я. – Но в темноте доктор Белл ухитрился сбежать, отделавшись лишь порезами на руках. Ему очень повезло.

Анна странно смотрит на меня.

– В чем дело? – недоумеваю я.

– Вы так говорите… – Она запинается. – Я просто… Айден, я вас не узнаю. Что от вас осталось?

– Вполне достаточно, – отмахиваюсь я, вручая ей записку, найденную в кармане Хардкасла. – Вот, ознакомьтесь. Кто-то изо всех сил пытается убедить нас, что отравление – дело рук Эвелины.

Прочитав записку, Анна спрашивает:

– А может, дело совсем не в этом? Может быть, кто-то хочет избавиться от всего семейства Хардкасл и Эвелина – просто первая жертва?