Джон Вердон - Не буди дьявола

Почти каждый пункт в списке вызывал у Гурни один-два вопроса. Он закрыл “Общие детали” и открыл “Фото жертв до вскрытия”. Он заранее скривился, представив, что придется увидеть. В файле было двенадцать фотографий, по два снимка каждого из убитых: один прямо на месте преступления, другой – перед вскрытием.

Гурни стиснул зубы и стал листать эти жуткие фотографии. Он вновь вспомнил о своей сомнительной привилегии. Копы и врачи скорой помощи обладают тайным знанием, недоступным девяносто девяти процентам смертных: знанием о том, что может сделать с головой человека пуля крупного калибра с экспансивной полостью. Может превратить ее в чудовищное, нелепое месиво. Превратить череп в расколотый шлем, скальп – в странную шляпу набекрень. Может скривить черты лица в гримасе смеха или удивления. Превратить лицо в комическую маску – тупую или гневную. А то и вовсе снести начисто, оставив лишь мешанину из мозга, глазниц и зубов.

Гурни закрыл файл с фотографиями, вышел из почты и снова взял кофе. Тот уже остыл. Гурни все равно сделал пару глотков, потом отставил стакан и позвонил Хардвику.

– Какого хрена, Шерлок?

– Спасибо за данные. Оперативно.

– Ну да. А щас тебе чего?

– Хотел поблагодарить.

– Хорош брехать. Че надо-то?

– Все, что не было записано.

– Похоже, ты думаешь, я знаю больше, чем на самом деле.

– Я никогда не встречал человека с такой памятью, как у тебя, Джек. Всякое дерьмо просто застревает у тебя в мозгу. Пожалуй, это твой главный талант.

– Иди в жопу.

– На здоровье. Не мог бы ты вкратце рассказать мне о каждом из убитых – например, откуда они ехали в тот день?

– Номер раз, Бруно Меллани. Вместе с женой Кармеллой возвращался с крестин на Лонг-Айленде в свой особняк в Чатеме, Нью-Йорк. Крестины были скорее данью уважения деловым партнерам. Бруно интересовали только деньги и бизнес. Ходили слухи, что он стал, так сказать, причиной радостного события, но то же самое можно было сказать про многих людей из нью-йоркской строительной индустрии, а слухи, похоже, были ему выгодны. Пуля прошла сквозь боковое стекло его “мерседеса”, снесла ему треть головы, попала в Кармеллу – та впала в кому. Их сын Пол и дочь Пола, обоим на тот момент ближе к тридцати, как и полагается, скорбели, так что, может, у папаши и правда были какие-то достоинства. Тебе такое нужно или что?

– Все, что придет в голову.

– О’кей. Номер два. Карл Роткер ехал домой, в огороженный поселок около Болтон-Лендинга на западном берегу Лейк-Джорджа. Ехал из Скенектади – у него там гигантский магазин водопроводной арматуры. Как это часто с ним бывало, по пути Карл заехал к бразильянке вдвое моложе его. В машине у него играл Синатра. Мы это знаем, потому что чертова магнитола все еще орала “I did it my way”, когда патрульный обнаружил на обочине перевернутую машину – лужа Карловой крови на опрокинутой крыше. Еще надо?

– Давай сколько есть.

– Номер три. Иэн Стерн был весьма преуспевающим стоматологом – владелец, управляющий и главный промоутер крайне прибыльной клиники, больше десятка врачей на Манхэттене, в Верхнем Ист-Сайде. Ортодонтия, косметическое протезирование, челюстно-лицевая и пластическая хирургия – в общем, фабрика безупречных улыбок и безупречных скул для тех, у кого есть деньги, но не хватает красоты. Сам доктор, высушенный человечек, был похож на умную ящерку. Крутил красивый роман с молодой русской пианисткой из Джульярда [6] Джульярдская школа – одно из крупнейших американских высших учебных заведений, где преподают музыку и искусства. . Ходили слухи, что поженятся. С ним вышло забавно: когда пуля раздробила Иэну кору мозга и большой черный “мерседес” S-класса канул в ближайшую речку, первое, что удалось разглядеть полицейскому, – освещенный включившимися от удара фарами номерной знак: ваша улыбка. Ну что, хватит?

– Отнюдь, Джек. Ты прирожденный рассказчик.

– Номер четыре. Шэрон Стоун, весьма успешная брокерша по недвижимости с шикарным имечком, ехала домой в шикарный поселок Баркхем-Делл, перед этим у них с влиятельными друзьями из правительства штата была вечеринка. Жила в роскошнейшем старом доме в колониальном стиле с двадцатисемилетним сыном-геем и брутальным садовником, который, по слухам, спал и с матерью, и с сынком. Это у миссис Стоун отлетела мочка с сережкой, о которой я тебе рассказывал.

Хардвик замолчал, как будто ожидая, как Гурни ужаснется.

– Дальше, – сказал Гурни.

– Пятым был Джеймс Брюстер, известный кардиохирург. Его врачебное искусство, блестящая репутация и трудоголизм принесли ему богатство, разрушили два его брака и превратили его сына в угрюмого отшельника, живущего в доме без электричества, годами не разговаривающего с отцом и, кажется, довольного его смертью. В ту ночь он ехал на своем “мерседесе-АМГ” из Медицинского центра Олбани домой. Проезжая на круиз-контроле мимо покато-богатых холмов за Уильямстауном, он надиктовывал ответ на приглашение выступить с пленарным докладом на встрече кардиохирургов в Аспене. Осколки записывающего устройства вперемешку с мозгами нашли на пассажирском сиденье. Тот факт, что убийство произошло в Массачусетсе, в паре миль от границы, наконец привлек к делу циркачей из ФБР.