Джон Рикардс - Уинтер-Энд

— Значит, это он подарил Анджеле розу? Но зачем было делать из этого тайну?

— Не знаю. Может, им так больше нравилось. И возможно, Ник убил ее, чтобы припугнуть доктора.

Я слышу в трубке шелест ветерка — Дейл выходит из дома.

— Ты видел, когда был в доме Валленса, бумаги на его столе?

— Мельком. Похоже, их оставили специально для нас.

— Да, я тоже так думаю. Там есть кое-что интересное. Наши ребята роются сейчас в его компьютере, пытаются найти дополнительную информацию.

— Так что вы обнаружили?

— Судя по всему, доктор брал с людей деньги за рецепты, по которым они приобретали в аптеке наркотические средства. У него имелось несколько постоянных клиентов — достаточно, чтобы получить солидную прибавку к жалованью. Сдается также, он получал деньги и от «Святого Валентина», вероятно, за то, что закрывал глаза на жестокое обращение с некоторыми из детей.

— Если Ник знал об этом, он мог, шантажируя Валленса, сделать из него соучастника. Что-нибудь еще?

Дейл недолгое время молчит, я слышу, как он на миг задерживает дыхание.

— Есть кое-что, — наконец говорит он, — но об этом тебе лучше услышать не от меня. Ты разговаривал сегодня с доктором Ларсон? Ну то есть пытался хоть как-то наладить с ней отношения?

— Пока что нет. Занят был, да к тому же думал, что она работает на месте преступления, — отвечаю я.

Помимо всего прочего, я просто-напросто боюсь, что она захлопнет дверь перед моей физиономией, и правильно сделает, однако признаваться в этом Дейлу мне не хочется.

— Загляни в больницу, поговори с ней. Она тебе кое-что объяснит.

Я раздуваю щеки, потом говорю:

— Как скажешь. Да, и спасибо за то, что вытащил меня вчера вечером из передряги. Не знаю, что на меня нашло.

— На этот счет не волнуйся. Такое со всяким может случиться. Ладно, до встречи, — и он дает отбой.

Некоторое время я набираюсь храбрости, потом еду в больницу. К счастью, кроме Джеммы, никого в ее подвальном кабинете нет. Я стучусь в дверь, вхожу. Она смотрит на меня не улыбаясь, зеленые глаза ее непроницаемы.

— Привет, — робко произношу я. — Мы можем поговорить?

— Я боялась, что ты больше не захочешь разговаривать со мной, — отвечает она. В ее интонациях отсутствует даже намек на желание упрекнуть меня. Хороший признак, во всяком случае, я надеюсь, что хороший.

— Ничего подобного. — И, поскольку я нервничаю, начинаю тараторить: — Мне очень стыдно за то, что я наделал и наговорил вчера вечером. Я обидел тебя, изгадил прекрасный вечер, который мог провести в обществе дорогой мне женщины. Я понимаю, ты наверняка считаешь меня козлом, но хочу, чтобы ты знала, что я сам себе противен, и хочу спросить, не дашь ли ты мне еще один шанс?

Джемма почти час, так мне кажется, молча смотрит на меня. Потом отводит взгляд в сторону, и выражение ее лица смягчается.

— Я не считаю тебя козлом, Алекс, — говорит она. — Во всяком случае, пока.

Меня окатывает волна облегчения.

— И по-моему, я знаю, что на тебя нашло вчера вечером, — продолжает она. — Ты ведь давно уже принимаешь средства от бессонницы, так?

— Да, не один год. По временам бросаю, потом начинаю принимать снова.

Она снимает со стола пузырек с таблетками, оставленный мной в куртке. Сама куртка лежит в углу кабинета, на лабораторном столе.

— И вот это ты принимал по назначению врача?

— По две таблетки на ночь, как написано на пузырьке. — Кажется, я начинаю понимать, в чем дело. — Доктор Валленс поговорил с моим бостонским врачом и выписал мне рецепт.

Джемма смотрит мне в глаза, словно пытаясь разглядеть что-то, находящееся внутри меня.

— Как ты себя чувствуешь сейчас, вот в эту минуту?

— Да вроде ничего. С таблетками что-то не так? Мне от них хорошо спалось.

— Когда люди из управления шерифа просматривали сегодня утром бумаги доктора Валленса, они обнаружили в книге регистрации выписанных рецептов твое имя, — говорит Джемма, снова отводя взгляд в сторону. — Из посвященной тебе записи вроде бы следовало, что на обороте твоего рецепта он написал несколько слов, попросив аптекаря выдать тебе другое лекарство, не то, которое указывалось в рецепте. Я сказала, что твоя куртка с таблетками у меня, и шериф Тауншенд попросил нашу больничную лабораторию произвести их анализ.

Взгляд Джеммы вновь устремлен на меня.

— Лекарство, которое ты принимал, называется триазолам. Раньше его использовали для лечения бессонницы, однако оно давало побочные эффекты, особенно сильные в случае приема двукратной дозы.