Игорь Фёдоров - Волк

Кто-то издалека, из другого мира, тряс меня за плечо:

— Мирофанов, проснись.

Я находился в полной темноте. Такой полной, что даже не видел своих вытянутых рук. Абсолютной. Где-то кудахтали куры. Доносились приглушенные крики детей. Слышался треск горящего дерева. Предсмертный хрип коровы.

И женский голос:

— Проснись.

Голос знакомый, но чей? Мамы? Альбины? Больше некому.

Я завертелся на месте в поисках хоть какого-нибудь источника света. Но ничего. Темнота и пустота. Даже звуки доносились со всех сторон и не могли являться ориентиром. Я заблудился, сам не зная где.

— Сережа!

— Я здесь, — крикнул я.

Я стоял возле стола своей классной руководительницы с понуренной головой. Мне было плохо, я хотел спать, но все же пытался испытывать стыд и краснеть. Проспать три часа сидя на полу перед кабинетом… И не одна сволочь из числа одногруппников не удосужилась меня разбудить. Неприязнь неприязнью, но чисто по-человечески можно было бы пинком растормошить. Так меня и нашла Анна Александровна. Несложно представить ее удивление.

— И не водись ты с этим Тряскиным, умоляю тебя, — продолжала распаляться она, — одна его фамилия, прости Господи, чего стоит.

Я виновато смотрел в пол, изучая неровности дощатого пола с потрескавшейся краской некогда коричневого цвета. За неявку нам с Пахой грозило отчисление из института. После того случая первого сентября, оставлять нас на второй год никто не собирался. Пересдача нам тоже не светила. Завуч свои слова на ветер не бросает. Но тут возникли некоторые подробности. Во-первых — за Пашин прогул просто-напросто заплатили, ссылаясь на неизвестно откуда свалившееся недомогание. Во-вторых — я, все-таки, пришел на сдачу, но нечаянно уснул. Тоже занемог. Мой разбитый вид был тому доказательством. Перегаром от меня не несло, но выглядел я ужасно. Врагу не пожелаешь такого… Хотя врагу-то как раз и пожелаешь. Я все-таки надеялся услышать о дате пересдачи, как свершилось чудо. Анна Александровна поставила мне «четверку».

— Было бы несправедливо брать деньги от богатого студента, когда его друг в том же состоянии хотя бы явился на экзамен, — заметила классная, — только никому больше не надо об этом знать. Мы договорились?

— Более чем, — ответил я

Анна Александровна нервно смотрела в окно на молодую листву тополей, крепко сжав пальцы рук в замок. Еще немного и старушку затрясет. Мне было по-человечески очень жаль ее. Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.

— Тряскин, — пробормотала она, зло усмехнулась и, обращаясь ко мне, подытожила, — у твоего Тряскина родители не бедствуют, он себе дорогу их деньгами проложит. Знаешь, почему ремонт начали на месяц раньше?

Она пальцем показала вверх, в сторону третьего этажа, где вовсю красили, белили и замазывали. Я кивнул.

— Да конечно знаешь. Деньги в наше время решают все. А у тебя, между прочим, потенциал, который ты пытаешься похоронить и, заметь, у тебя это хорошо получается.

Её доводы были просты и логичны, как детский конструктор для взрослого. У неё такая работа — наставлять сбившихся с правильной дороги на путь истинный, и она выполняет её отлично. Мне нечего было сказать, ей нечего было добавить. Воцарилась необходимая для этой минуты педагогическая тишина для осознания и понимания. Я смотрел в окно, пытаясь разглядеть там скорейшее избавление от нравоучений моей заботливой класснухи. Но на улице я видел лишь лето. Молодое, нежное и соблазнительное. Манящее своей свежестью и чистотой.

Наше неловкое молчание было прервано автомобильным гудком с улицы

— И какие выводы мы сделаем из нашей беседы? — наконец поинтересовалась Анна Александровна.

— Единственно верные, — бодро ответил я, искренне посмотрев ей в глаза.

— Я очень на это надеюсь, — она недоверчиво улыбнулась, — слышала у тебя там какая-то трагедия.

— Да, — помрачнел я, — дядя умер.

— Соболезную.

— Спасибо.

Мы еще немного помолчали для приличия.

— Ну, ладно, — махнула она рукой, — тогда до сентября. Я надеюсь.

— До свидания, — я направился к двери.

— Сергей! — окликнула Анна Александровна.

Я обернулся, её глаза говорили — «не лги, вижу тебя насквозь».

— Ты случайно не влюбился?

Во дворе просигналил гудок. Телефон я отключил, как это принято на экзаменах. Пахе оставалось только сигналить.

— Да вроде бы нет, — ответил я, стараясь скрыть любопытство и нетерпение одновременно.