Игорь Фёдоров - Волк

Он посмотрел на меня.

— …все наоборот.

Я разглядывал кафельную плитку на белой стене.

— И что это может значить?

— Аля говорит, что хватить нам валять дурака и ввязываться в разные авантюры. Мы уже столько раз были на волоске от смерти, просто диву даешься. Вечно нам везти не будет. Каждый шаг в этом направлении может стать последним.

— Думаешь, хватит гоняться за Тимофеевым?

— Как раз наоборот, — неожиданно заявил Паха, — я думаю, надо дожать подлеца.

Все тот же старый добрый Паха. Ничего не меняется.

— Полдела же сделано. Мы его испугали, показали нашу силу, обратили в бегство. Он сейчас чувствует себя одиноким, никчемным человечишкой, которого надо добить.

— Добить? — переспросил я.

— Ну не обязательно до смерти. Но что-то практичное придумать надо.

— Лишить его свободы?

— И этот вариант нужно учесть.

Мимо нас здоровенный медбрат прокатил тележку, на которой под одной простыней лежала девушка, либо спящая, либо без сознания. Ее оставили прямо в коридоре возле стены. Заметив наш взгляд, медбрат объяснил:

— Машина сбила. А в реанимации мест нет.

— Мы присмотрим за ней, — пообещал я.

— Шутник, — улыбнулся санитар и пошел дальше по своим делам.

Мы забыли про девушку и продолжили беседу.

— На данный момент у нас нет ни одной зацепки.

— Есть, — Паха многозначительно поднял указательный палец вверх, — телефон!

— Что телефон? — не понял я.

— Пока ты тут беззаботно валяешься на удобной больничной койке, я подумал о том, где Тимофеев мог бы заряжать свой сотовый, чтобы было для него безопасно и безболезненно.

— И где? — напрягся я.

— Не знаю, — развел руками Паха.

— Да ну тебя, — крикнул я, — я уже обрадовался.

— Все передумал, — продолжал Паха, — объездил все ближайшие районы, высматривал, где можно было бы укрыться.

— И что?

— Ничего. Но зацепка, это, все же, телефон. От него надо отталкиваться.

— Я хотел проверить парк вчерашней ночью, — сказал я, — думаю, время упущено. Все позатоптали. Конечно, можно попробовать. Вдруг, что-нибудь учую.

— Не советую, — возразил Паха, — последнее два дня парк вызывает у копов особый интерес. Это тебе не поножовщина пьяных молодых дебилов возле бара. Это хладнокровное убийство, заранее спланированное. Убийца не случайно взял с собой нож, и тем более, не спонтанно зашел со спины… Извини.

— Продолжайте, товарищ следователь, — махнул я рукой.

— И вот, значит. Патрули часто проезжают туда-сюда. Возможно, что и сотрудники в гражданском мониторят обстановку. Видеонаблюдение на ближайших перекрестках, опять же. Надеются, что убийца вернется на место преступления.

— Если он маньяк, то возможно. А если это единичный случай?

— Тимофеев?

Я развел руками:

— Других кандидатов нет.

Паха задумался.

— Ну допустим, он подсматривал за нами из леса, как последний извращенец.

Это определение мне очень понравилось.

— Но с такого расстояния он вряд ли хорошо разглядел и запомнил лицо Марины. Да и как он разведал, где Марина живет, как проводит свой досуг, и каким путем идет домой? Бежал следом за вами?

Ответов у меня не было.

— И еще, — Паха тяжело вздохнул, — медальона у нее не оказалось.

— Медальон она положила в сумочку, — вспомнил я события того утра, — спешила.

Паха покачал головой:

— Сумочки тоже не было.

Марина очень дорожила своим медальоном. Медальон придавал ей значимость в глазах подруг и вызывал у них же зависть. Надеюсь, что только белую. Но не горло же из-за него резать. У меня заболела голова. Зато у Пахи она работала на славу. Все новые и новые идеи посещали его.

— Если вдруг, — он повторил, — вдруг, это был Тимофеев, то возможно он придет завтра на похороны. Не будет исключать и такой вариант. Если что, Аля его сцапает. Надо будет присмотреться к людям.

— Я постараюсь тоже прийти, — сказал я.

— Если хочешь ощущать на себе осуждающие взгляды ее родителей, то пожалуйста. Кто-то же должен быть виноватым.

— Если я не приду…

— Я скажу им, что ты попал в аварию, — перебил меня Паха, — чувак, лучше полечись хорошо, а потом мы все вместе обсудим. Нам нужны здоровые бойцы. Или тебе это так не обходимо?

— Я не люблю похороны, — будто оправдываясь, мрачно поведал я.

— Вот и ладненько, никто с тебя не спросит. Лежи и думай, где можно зарядить телефон бездомному одноглазому человеку, находящемуся в розыске. Ты же колдун, в конце концов.

Он встал.

— Хватит на сегодня добрых дел, надо и о себе подумать.