Сара Шепард: Милые обманщицы. Особо опасные

– Это же очевидно, – рассуждал какой-то нечесаный чувак в интервью с Ларри Кингом на прошлой неделе. – Родители ДиЛаурентис исчезли. Ясное дело, они встретились с дочерью и теперь скрываются в другой стране.

Но Спенсер не верила в это. Эли погребена вместе с домом, телом Йена и своим зловещим письмом. Finis. Finito. Конец.

Спенсер повернулась к Эндрю, испуская давно сдерживаемый вздох.

– Все это так… печально. – Она обвела рукой окрестности. – Когда-то мне нравилось здесь жить. Место казалось идеальным. Но теперь все… разрушено. Слишком много страшных воспоминаний.

– В наших силах сделать так, чтобы хорошие воспоминания перевесили плохие, – заверил ее Эндрю. Но Спенсер сомневалась, что это возможно.

По стеклу постучали, и Спенсер вздрогнула. В окошко заглядывала Мелисса.

– Привет, Спенс. Можешь зайти домой?

Судя по выражению ее лица, дома что-то случилось, и в животе у Спенсер разлилось беспокойство. Эндрю наклонился и поцеловал Спенсер в лоб.

– Позвони мне потом.

Спенсер последовала за Мелиссой, любуясь нарядом сестры – мягким красным кашемировым пуловером с V-образным вырезом и черными джинсами «скинни». Она помогла Мелиссе выбрать их в бутике Otter – Мелисса прислушалась к Спенсер, когда та сказала, что Мелисса одевается как клон матери. Пережитый сестрами кошмар обернулся хотя бы одной приятной неожиданностью – Спенсер и Мелисса наконец-то по-настоящему ладили. Глупое соперничество кануло в прошлое. Как и ядовитые реплики. Спасение из огня – и избавление от сводной сестры – позволило смотреть на вещи в перспективе. Во всяком случае, пока.

В доме уютно пахло чем-то вроде томатного соуса с чесноком. Впервые за два месяца в гостиной царил безукоризненный порядок, сияли надраенные воском полы, и картины маслом в холлах висели ровными рядами. Спенсер заглянула в столовую и обомлела, увидев накрытый стол. Минеральная вода Perrier сверкала в бокалах. Бутылка вина проветривалась в декантере на барной тележке.

– Что происходит? – растерянно пробормотала Спенсер. Весьма сомнительно, что ее мама собиралась принимать гостей.

– Спенс?

Мистер Хастингс появился в дверях кухни – в сером офисном костюме. Спенсер почти не виделась с отцом с того самого вечера, когда разоблачила его роман. К ее огромному удивлению, у него за спиной нарисовалась миссис Хастингс – с усталой, но довольной улыбкой на лице.

– Ужин готов, – прощебетала она, снимая прихватку с правой руки.

– Х-хорошо, – запинаясь, пробормотала Спенсер. Она прошла в столовую, не сводя глаз с родителей. Они что, всерьез намерены делать вид, будто ничего не произошло? Неужели они хотят «замять» этот скандал? И хочет ли этого Спенсер?

Мистер Хастингс налил Спенсер вина на донышке, а Мелиссе – полноценный бокал. Он суетился вокруг матери, подносил блюда, ложки, корзинку с чесночным хлебом. Спенсер и Мелисса обменялись беспокойным взглядом. Отец никогда не помогал накрывать ужин и обычно восседал за столом, как король. Всегда хлопотала одна миссис Хастингс.

Все расселись по местам – родители Спенсер по оба конца стола, а между ними Спенсер и Мелисса. В комнате стало очень тихо. Пар поднимался из миски с пастой «путтанеска». Запахи чеснока и пряного вина щекотали ноздри Спенсер. Члены семьи поглядывали друг на друга, как вынужденные попутчики в самолете. Наконец мистер Хастингс откашлялся.

– Хотите сыграть в «Звезду»? – предложил он.

У Спенсер отвисла челюсть. Мелисса тоже оторопела. Миссис Хастингс устало хохотнула.

– Он шутит, девочки.

Мистер Хастингс оперся ладонями о столешницу.

– Этот разговор назрел давно. – Он сделал паузу, чтобы глотнуть вина. – Мне нужно сказать вам, что я никогда не хотел причинить боль никому из вас. Но я это сделал. Ничего уже не изменить, и я не собираюсь просить вас о прощении. Но я хочу, чтобы вы знали: что бы ни случилось, я всегда буду рядом для каждой из вас. Возможно, нам уже не удастся вернуться к тому, что было прежде, но, пожалуйста, знайте, что каждый день я корю себя за совершенную ошибку. Я чувствую себя ужасно с тех пор, как это произошло. Невыносимо думать о том, что кто-то, связанный с нами родственными узами, едва не лишил вас жизни. Я бы никогда не простил себе, если бы с вами что-то случилось. – Он слегка шмыгнул носом.

Спенсер возила вилкой по столу, не зная, что сказать. Она всегда нервничала и испытывала неловкость, когда отец становился чересчур эмоциональным – а сегодня он впервые намекнул на то, что является настоящим отцом Эли. Спенсер хотела сказать отцу, что все в порядке – она простила его и лучше бы обо всем забыть. Но в глубине души знала, что это ложь.