Эми Ллойд - Невинная жена

Деннис улыбнулся.

— Я дала ему имя в твою честь. Конечно, не первое имя. — Линдсей снова рассмеялась. — Второе. Он Аарон Деннис.

— Аарон Деннис Дерст? — переспросил Деннис, подняв брови.

— Угу. — Она повернулась к Сэм. — Ден сыграл в моей жизни такую большую роль, что я всегда говорю мальчикам, что он их дядя, потому что он был мне как брат. Ну, кто-то вроде брата.

— Ты самая плохая. — Деннис потряс головой, позволяя Линдсей игриво наброситься на него с кулаками. — Ты просто чудовище, Линдс, ты самая плохая .

Линдсей вытерла воображаемые слезы смеха, и ее обильный макияж слегка расплылся. Стало ясно, что она любит знаки внимания и подначивание.

— Ну хорошо, — запыхавшись, в конце концов сказала Линдсей. — Нам надо ехать, но мы же увидимся в воскресенье вечером?

— В воскресенье? — спросила Сэм.

— Они выпускают первую часть шоу, — раздраженно сказал Деннис. — Ты это знаешь. Предполагается, что это будет премьера.

Сэм постаралась проигнорировать ухмылку Линдсей, когда она повесила на плечо свою сумку, только отметила, какой потрепанной и изношенной была эта сумка. С ручки свисало несколько брелоков со слишком большими плюшевыми зверюшками.

— Да, и не беспокойся, — сказала Деннису Линдсей, постукивая себя по носу указательным пальцем. — Я не забыла.

Деннис не ответил, но Сэм успела заметить, как он говорил ей что-то одними губами, пока считал, что Сэм этого не видит.

Наблюдая, как Деннис проводит Линдсей до двери, держа руку на ее пояснице, Сэм сознавала, что в основе их близости лежит история, частью которой она никогда не будет.

Как только шум двигателя растаял вдали, Сэм обратилась к Деннису:

— О чем шла речь? — Она постучала по своему носу и сделала гримасу, передразнивая Линдсей. Конечно, знала, что это нехорошо, но ей было все равно.

Деннис ответил без промедлений:

— Она присматривала за кое-какими моими вещами, пока меня не было. Так, чтобы мой отец не мог их продать. Ты довольна?

С этими словами он ушел в соседнюю комнату и продолжил вычищать дом. Сэм стояла и слушала треск ломаемой на куски мебели. Ей было непонятно, сделала она ошибку или нет. Марк всегда говорил, что она прилипчивая, чрезмерно подозрительная, ревнивая и скверная. Она же представляла себя иным человеком — такой женщиной, которая смеялась, говорила «замолчи!» и игриво толкала мужчин вместо того, чтобы дуться и ссориться. И почему бы ей и правда не быть таким человеком, думала Сэм. Может, надо попробовать?

Деннис находился в своей старой спальне. Комната в основном осталась прежней, как будто Лайонел сохранял ее в целости и сохранности, но не столько из сентиментальности, сколько из практических соображений. Это был какой-то нафталиновый музей, из которого он выбирал вещи для продажи, когда кончались наличные. Сэм смотрела, как Деннис разбирался с тем, что стояло на полках, висящих на стенах. Хлам был наставлен так тесно друг к дружке, что он вынужден был придерживать его одной рукой, пока другой осторожно что-то нашаривал.

Не поворачиваясь к жене, он поинтересовался:

— Что ты хочешь?

— Прости меня, — сказала она.

— Ладно.

— Я и вправду чувствую себя виноватой. Я недостаточно тебе доверяю. Мне тяжело видеть, как ты ведешь себя с Линдсей, потому что… у нас все не так.

— Вот не могу взять в толк, чего ради ты меня к ней ревнуешь, — развел он руками.

— Я не ревную, но я же вижу, как вы друг с другом шутите и сколько у вас общего.

Деннис вздохнул и сошел с кровати.

— Мы просто друзья, понимаешь? Думаю, тебе она понравится, когда ты познакомишься с ней поближе. Вы не такие уж разные. Она просто любит мужское внимание, как и ты.

Сэм наблюдала за его лицом, отыскивая знаки того, что он шутит, однако его глаза были спрятаны за линзами, а лицо оставалось неподвижным.

— Сделай мне одолжение. — Он взял ее за руку, и она прильнула к нему, прижав голову к его плечам. — Проверь, высохла ли краска и можем ли мы наложить еще один слой.

— Какой в этом смысл, Деннис? — спросила Сэм.

— В чем?

— Во всей этой уборке, в покраске. Что мы здесь делаем? Ты что, планируешь продать дом?

Сэм не могла представить, чтобы кто-то захотел здесь жить. Она просто не могла себе этого представить!

— Еще не знаю, — раздраженно сказал он. — Просто это то, что ты делаешь, потому что так следует делать. Когда кто-нибудь умирает, ты имеешь дело с тем, что от него осталось, а не оставляешь все это гнить. И я не хочу больше жить с этими гребаными граффити на стене. А ты хочешь?