Леона Хард - Мистер Х. Стань моей куклой [СИ]

Выставил волосатую ногу в буром сандалии.

— Лизать, шавка, пока не заблестит вновь от твоего языка!

Вся удушающая жара мигом напала, вновь захватила дыхание, скрутила тело! Молниеносный удар мурашками прошел по коже от этих грязных слов. От мерзости, только от пустого набора букв, а что было бы если бы увидела наяву. Невольно охнула, прикрывая рот ладонями. Они не могут быть настолько мерзкими! Это же смешно! Всего лишь столкнулись в проходе ресторана. Только зверье огрызается друг на друга по подобным вещам.

От звука разъяренного голоса бедняки послушно отскочили от Марка и от входа в тематический ресторан. Любопытные студенты-богачи в предвкушении веселья сделали круг, отрезав нас от одногруппника и возможности к нему пробраться. Я пыталась заглянуть за спины, но Марка на земле не смогла увидеть.

— Бегом! — здоровяк сдавил шею Марка и наклонил к своей ноге.

Ладони поставив на плечи парня перед собой, я попыталась отодвинуть помеху и пройти к Марку. Но парень, развернувшись, пренебрежительно глянул и повел плечом. Скидывая гнусную букашку. Марк что-то шептал здоровяку — слова извинения, сопротивлялся, не выполнял грязный приказ, который даже мысленно звучал страшно. Облизать чью-то ногу… мне кажется даже изнасилование менее страшно.

Воодушевленных зрителей становилось больше, голосов тоже, но даже сквозь улюлюканье услышала… плач… надрывные нотки в голосе Марка, просившего отпустить или извинить.

Я мычала, пыталась пробраться сквозь неприступную людскую стену перед лицом. Толкалась, но толпа итак подпрыгивала, хлопала, рвалась и не замечала, что я пытаюсь протиснуться. Не пролезть — плотный заслон.

— Его просто изобьют, а если подумают, что ты его подружка, могут по кругу пустить. Ты вряд ли хорошо знакома с методами наказаний! — тихо было сказано на ухо от нашей Саши — спортсменки. Она говорила очень мало, но всегда важные вещи.

Да нет. Саша ошибается. Я знала прекрасно правила существования. В бедном районе много чего повидала, но от этого не легче молчать, пока толпа смеялась над Марком и осознавать, что мы не могли этому противостоять, ведь нас в разы меньше. Здоровяк довольный комментировал происходящее, а студенты злорадно раззадоривали вожака. А меня, как в прошлое окунуло, в тот день четыре года назад, когда бедняки издевались: лапали грудь, изуродовали шубу, а я не могла ничего сделать против толпы.

— Не смей! — в ужасе воскликнула, пытаясь перекричать толпу, но бессмысленно все взгляды направлены на Марка и судя по мерзкому гоготу… Он сейчас выполнит приказ. Если он это сделает, если вылижет ногу… господи… он никогда сам себя больше не сможет уважать. Сгниет в отвращении к себе.

— Не смей! — но мои слова не проникали сквозь рев толпы. Я кричала сама себе.

Но в какой-то момент настала тишина, здоровяк поднял указательный палец, требуя должного внимания. Толпа стихла перед старшим:

— Бедняки, запомните! Вам разрешено посещать общественные места только с шести вечера и до восьми вечера! Да вообще, почему я должен учить правилам университета новую мелюзгу? Старички-бедняки, не могут натаскать своих же? Я нанимался в учителя?… Ты! Достаточно! — здоровяк-вожак одной рукой поднял Марка за шкирку. Всего одной рукой вес худого тела приподнял над землей. — Побудешь сегодня моей собачкой. Остальные — прочь! — махнул рукой в направлении толпы, вероятнее всего — бедняков, стоявших перед входом, которым даже не разрешено поесть после занятий. Которым отвели время трапезы с шести вечера и до восьми вечера. Как животным на привязи. В остальное время можем сдохнуть от голода.

Я рванула, благо без каблуков, обратно к месту, где проходили занятия. Девочки крикнули вслед, спрашивая куда собралась. Одна Саша-бегунья догнала. А я летела быстро, потом и вовсе сняла неудобные шлепки, так было быстрее. Только бы успеть! Только бы успеть к куратору! Она должна помочь.

Вскоре забежали в то открытое место со столами, где происходили три последовательных занятия у одной и той же женщины. Куратор была там же за столиком с голубым коктейлем и, держа меню в руке, разговаривала с молодым человеком, по внешнему облику, напоминавшему официанта.

— Галина Семеновна! — выпалила, тяжело отдышавшись и прогоняя панику. Зуб на зуб не попадал, губы подрагивали. — Там Марка бьют! Помогите!

Женщина сквозь очки окинула нас сосредоточенным взглядом, с громким стуком захлопнула, раздраженно закрыла меню. Словно мы ее отвлекли чепухой и мешали нормально пообедать. Куратор двумя пальцами молчаливо показала официанту уйти. Сняла очки и положила на стол.