Франк Тилье - Последняя рукопись

Mistik скривилась и резко дернулась, пытаясь изменить положение, чтобы умерить прилив крови к голове. Лицо у нее стало красным и просто пылало.

– …Мориарти знал о моем прошлом, о моей склонности к страданию. Но плотских отношений он не желал, ему хотелось только наблюдать… Поэтому он просто сидел в углу и смотрел, как ведут себя люди. Но в «Донжоне» действуют специальные правила. Никакой крови, никаких крайностей вроде нанесения ножевых ран, которые могли бы навредить репутации заведения. Мориарти же хотел видеть больше, он знал , что я предоставляю такую возможность тем, кто платит хорошие деньги. И тогда эти сеансы наблюдения продолжились здесь, в моем тайном донжоне…

Бизнес порока, истязаний, женщины-объекты… Лин без труда представляла себе сцены пыток, крики, истерзанную плоть. Священнодействующий палач, наблюдатель в маске… Почему Мориарти избегал физических связей? Лин оказалась в маргинальном, кодифицированном мире, без табу; в вывернутом наизнанку пространстве, где нормальные люди являются аномалией.

– …Мориарти знал, что именно сюда я привожу мужчин с самыми экстремальными наклонностями, которые могут заплатить. Через несколько месяцев у нас с ним завязались доверительные отношения.

Mistik шмыгнула носом, – возможно, она плакала. Жирные черные потеки макияжа делали ее похожей на патологического пьеро. Она указала на подвал.

– В стенах есть отверстия, выходящие в другие комнаты. Оттуда он и подглядывал, так что мои клиенты ничего не знали… И вот однажды он заявил, что больше не придет, но предложил сделку. Кое-что чрезвычайно простое, что принесет мне кучу денег. Он рассказал мне про даркнет, установил какие-то чертовски замысловатые штуковины в мой компьютер, и мы с ним стали общаться через «TorChat»… Как-то раз он дал мне адрес почтового ящика – длинную цепочку цифр и букв – и пояснил, чего ждет от меня. Я должна была передавать этот адрес своим основным клиентам, тем, кого… кого приводила к себе в подвал, таким, которые… вообще не знали никаких пределов. Он хотел самых богатых, а главное – самых порочных.

Лин слушала не шевелясь, сжав кулаки.

– …Знаешь ли ты, на что похож человек, уже не ведающий никаких границ? Мужчина, который видит в тебе не женщину, а зону для утоления своих фантазмов? Это животное, дьявол. Вот такое животное и поджидал Мориарти. Поэтому от меня требовалось просто давать этим мужчинам адрес, который Мориарти для безопасности периодически менял. И объяснять, что отправка сообщения на этот адрес через даркнет сулит им «невероятный опыт», анонимный и безопасный.

– Какой опыт?

– Понятия не имею.

Лин взялась за рычаг. Она отвернулась, когда за плексигласом появилось лицо Mistik с закатившимися глазами. Ее тело извивалось дугой, словно от ударов током. Спустя пятнадцать нескончаемых секунд Лин подняла свою пленницу.

– Твою мать, он никогда не говорил мне! Но… я… подозревала… что это что-то ненормальное, нездоровое, что… это наверняка имеет отношение к крайним психическим отклонениям, судя по тем предосторожностям, к которым прибегал Мориарти, чтобы сохранить тайну… А тут ты со своими рассказами про убийства… Так вот оно что… Это и есть тот самый «невероятный опыт»… Возможность зайти еще дальше. No limit , беспредел, который может привести к смерти. Такое бывает только в кино. Выходит, это существует… Я совершенно уверена, что, не имея такого богатого опыта, как у меня, и не ограниченные социальным барьером наблюдателя, мужчины дошли бы до конца. Что в конце концов они изнасиловали бы меня, подвергли бы пыткам, убили бы. Это всего лишь вопрос времени. В такие моменты я понимала, что в каждом из нас таится зверь… Снимите запреты – и зверь вырвется на свободу. Вот этого-то зверя и искал Мориарти.

Лин вцепилась рукой в рычаг. Неужели тем, кто мог предложить высокую цену, Мориарти предоставлял возможность убивать? Ей показалось, что ее со всей силы ударили в грудь, что мощный шквал жестоких ударов уничтожает все ее нутро.

Тело Mistik раскачивалось, как маятник.

– Я… Я давала тот адрес… мужчинам. И время от времени находила в почтовом ящике конверт с наличными. Потом это резко прекратилось. Последний конверт я получила в феврале шестнадцатого, с запиской: «Все кончено. Больше никаких контактов, только в крайнем случае».

Февраль шестнадцатого… Энди Джинсон арестован месяцем раньше. Лин не хотела видеть здесь всего лишь простое совпадение. Джинсон в тюрьме, лишилась ли цепь одного звена?