Франк Тилье - Последняя рукопись

Я понимаю, как вы страдаете, я кое-что разузнала о неприветливом мире, в который вас заключили. Эти ужасающие камеры, эти мрачные коридоры, эти строгие правила, которым вас заставляют подчиняться. Все это бесчеловечно. Знайте, что я всегда мысленно рядом, чтобы поддержать вас, быть с вами, и надеюсь, мои ободряющие слова помогут вам хотя бы в воображении выбраться из вашего узилища, помечтать, подумать обо мне – почему бы и нет? – обо мне, которая ждет вас и будет ждать всегда. Я вижу перед собой почти сказочную картину.

Тени еще лежат отдельными пятнами, образуя легкие извивы на поверхности едва разбуженного лесного озера. Заросли акаций, кроны огромных платанов, арки нависших облаков – все озарено золотыми лучами единственного светила; егозит непоседа-белка, енот роет нору, ангелом реет аист.

Простите меня, похоже, мое перо улетает, словно птица, и… я пишу неизвестно что. Вы, должно быть, уже заметили это в моих предыдущих письмах. Со мной такое часто случалось еще в школе, меня считали легкомысленной, невнимательной, мечтательницей. Разве так уж плохо быть мечтательницей, иметь слишком богатое воображение? Короче говоря, я с вами, Энди, я, мое сердце и все остальное. Решетка вашего узилища не должна помешать вам улететь, подобно птице, и увидеть немного солнечного света.

Я знаю, что вам нравится оригинальность, внезапность, но особенно цифры, – так говорят в прессе, которая жестоко чернит вас. Поэтому, как в прошлый раз и как в следующий, вот описание меня в цифрах. Надеюсь, я вас еще не утомила.

4 как символ твердости. Я тверда, как вы, и, как вы, умею переносить испытания. Я преодолею то, что мешает мне быть рядом с вами. 5 как чувства: мое любимое – осязание. 2 как пара, 2 – основа всего, думаю, это ваша любимая цифра. Еще мне нравится 0 – это вы уже знаете – самая совершенная цифра, та, что вбирает в себя все. 9, кратное 3, есть срок беременности. Знайте, что я уже долгие годы живу одна и у меня нет детей. У вас тоже, или я ошибаюсь?

Еще серию цифр, чтобы вы получше узнали меня?

Вот 5 – как те 5 важных для меня слов: жизнь, бой, приключение, изменение, свобода. Число 3 более избирательно, чем 5 или 9, оно ограничивает выбор. Если бы действительно пришлось выбирать, это были бы вы, потом я, потом мы. Я закончу цифрой 4, этим идеальным квадратом, четким, как вы. Мне нравятся четкие люди, те, что все контролируют, ничего не пускают на самотек. Вы явно из них.

Ну вот, на сей раз, к несчастью, я не особенно болтлива, ни устно, ни письменно, надеюсь, вы на меня не рассердитесь. Какая жестокость, я даже не знаю, получаете ли вы мои письма, но я все равно буду их писать.

Могу ли я надеяться, что однажды получу ответ? Впрочем, я даже не знаю, захотите ли вы ответить? Осмелюсь надеяться, что да. Мне известно, что вам пишут многие девушки, я всего лишь одна из ваших обожательниц, однако я рассчитываю занять особое место в вашем сердце.

Со всем моим восхищением,

Когда в среду утром Вадим вошел в кабинет, Вик поднял глаза от письма. Его ночь была короткой. Сообщив Мандзато по телефону о своих последних открытиях и разослав эсэмэс коллегам, он несколько часов проспал у себя в гостиничном номере – просто чтобы подзарядить аккумулятор. Затем ранним утром он занес в лабораторию научной полиции обнаруженную в интернате книгу: Мандзато поднажал, чтобы в приоритетном порядке получить результаты экспертизы ДНК с одной из страниц. Покончив с делом Шамруса, лаборанты теперь имели достаточно времени, чтобы действовать быстро. Кроме того, они взялись завершить исследование ДНК «изделия».

Вадим выпростался из куртки и пожал руку напарнику.

– Итак, теперь мы знаем, кто такой Мориарти…

Вик в подробностях изложил ему историю. Интернат Рош-Нуар. Жестокое отношение учителя физкультуры к Дельпьеру и Джинсону, предполагаемые акты педофилии, тяжелое увечье, кем-то нанесенное преподавателю в душевых. А потом побег их соседа по спальне Люка Тома.

– С чего вдруг этот Люк Тома спустя тридцать лет заявился и выкрал из интернатского архива личные дела?

– Возможно, он подумал, что в конце концов в один прекрасный день полицию заинтересуют те документы. Он путает следы. Может, опасается, что Джинсон заговорит? Что его лицо, которое он так старается скрывать, что-нибудь нам скажет?

– А что за история с книгами Лин Морган? Зачем было их туда приносить?

– Не понимаю. Но одно очевидно: происходящее на севере, в тюрьме Валанса, и здешние события – звенья одной цепи. Теперь личность Мориарти уже не на сто процентов анонимна. Этот Люк Тома где-нибудь живет. Мы найдем его, будь то при помощи биологии или государственных ведомств. Жослен и Этан как раз сейчас с ними связываются.