Шери Лапенья - Посторонний в доме

– Если это из-за жены, то я считаю, это не ваше дело, – сказал Том.

– А мы, напротив, считаем, что наше, – холодно ответил Мерритт. – Сожалеем, что у вас неприятности, – продолжил он без особого сожаления в голосе. На его лице, как и на лицах других партнеров, было написано скорее смятение. – Но нас, естественно, беспокоит репутация компании, – Мерритт окинул взглядом остальных партнеров, большинство из которых молча закивали.

Том, тихо закипая, посмотрел на каждого из них по очереди.

– Мы не отрицаем, что вы отличный бухгалтер, Том, – сказал Мерритт. – Но постарайтесь нас понять. Мы должны принимать во внимание чувства наших клиентов. Боюсь, нам придется отстранить вас без выплаты заработной платы до тех пор, пока вашу жену не признают невиновной, – он подождал, пока Том в полной мере осознает его слова. – Конечно, – добавил он, – вы вольны найти себе другое место. Мы с удовольствием дадим вам рекомендацию.

Том заморгал. Они его увольняют. Он встал и, не произнеся ни единого слова, вышел из зала, хлопнув за собой дверью.

В ярости вылетел с парковки. Ему нужны деньги, чтобы покрыть судебные издержки Карен, а это недешево. Как он будет платить?!

Бриджит видела, как Том вернулся домой. Как вышел из машины и в сердцах хлопнул дверью. Поднялся по ступенькам и исчез в доме.

Ее сердце забилось быстрее. Что случилось?

Чем скорее он избавится от Карен, чем скорее поймет, что Бриджит – его судьба, тем счастливее будет. Бриджит верит в это всем сердцем.

Как отлично сложилось, что Карен в тюрьме. Бриджит представляет, как Том будет приходить к ней туда и каждый раз видеть ее с грязной головой, в уродливой тюремной робе. Карен всегда была такой красавицей, с идеальными чертами лица и этой дорогой стрижкой пикси, подчеркивающей ее тонкие скулы. Теперь она больше не сможет носить стильные стрижки. Забавно будет ее навестить, думает Бриджит. Ей хочется съездить в тюрьму, чтобы своими глазами увидеть эту новую некрасивую Карен. Какое это будет удовольствие! Карен всегда вела себя так, будто она в привилегированном положении. Но теперь Бриджит будет в привилегированном положении. Она заберет все, чем владеет Карен, включая Тома. Скоро Карен это поймет и никак не сможет ей помешать.

Бриджит подождет, пока Боб не заглянет домой перекусить и снова не уйдет. Серьезно, он приходит только поесть и поспать. И теперь она этому рада, потому что в его отсутствие вольна делать все, что пожелает.

Днем она была в салоне, где ей сделали точно такую же стрижку пикси, как у Карен. А потом сходила на маникюр и педикюр. Бриджит знает, Карен частенько балует себя маникюром и педикюром. По крайней мере, раньше баловала. Больше ей это не светит. Бриджит улыбнулась, представив, что вместо этого Карен обзаведется в тюрьме парочкой татушек. Она даже знает, в какой маникюрный салон и к какому стилисту ходила Карен, та ей рассказывала. Теперь она рассматривает себя в зеркале в ванной, и ей нравится то, что она видит. Прощайте, скучные каштановые волосы до плеч! Короткая кокетливая стрижка полностью ее преобразила. И Бриджит без ума от результата. Сидя в парикмахерском кресле и наблюдая, как падают на пол пряди волос, она чувствовала, будто вылезает из кокона прежней жизни, прежней сущности. Словно пробуждающаяся ото сна восхитительная бабочка.

Если она хочет забрать жизнь Карен, нужно сделать все правильно. Она будет всем, чего желает Том, и даже больше. Бриджит вытянула руки и залюбовалась своими профессионально обработанными ногтями.

Скоро она перейдет через дорогу и снова увидит Тома. Ее охватывает дрожь предвкушения. Он не посмеет ей отказать.

В конце дня Дженнингс снова просунул голову в кабинет Расбаха. Расбах поднял взгляд.

– Что такое?

– Опять поступил звонок по делу Краппов. От той же женщины.

– Уже? Что она сказала на этот раз?

– Спросила, почему мы не обыскали владения Краппов, чтобы найти орудие убийства.

Расбах выпрямился, и Дженнингс сел на свое привычное место за столом.

– То есть она знает, что мы не стали искать. Наверняка следила за домом. Возможно, соседка.

– Ага. Я бы не стал тебя беспокоить, но она сказала кое-что настораживающее.

– Что? – резко спросил Расбах.

– Спросила, нашли ли мы перчатки.

Расбах подался вперед, не отрывая от него пристального взгляда.

– О перчатках никто не знает.

Только полиция и чета Краппов. В газетах ничего про это не было.

– Она знает.