Кристина Эрман - Пожирающая Серость [litres]

Страница с музыкальными нотами над пианино была далека от идеала. Вайолет перечеркнула половину придуманного. Повсюду были написаны потенциальные варианты фразировок. Вайолет медленно сыграла кусок, а затем сделала паузу, чтобы добавить новые ноты, новые возможности.

Ей было страшно начинать писать музыку. Чистый лист пугал ее с первой минуты, как только она села за инструмент, ее разум мгновенно опустел. Но стоило преодолеть первую волну сомнений, как ее было не остановить. Разумеется, она будет играть и чужие композиции. Но в создании чего-то нового была особая радость.

Произведение, которое написала Вайолет, было простым и неуклюжим. Она не могла сделать так, чтобы диссонантные аккорды переплетались друг с другом. Но однажды, быть может, у нее получится написать то, что захотят сыграть другие люди.

Вайолет делала это не для Роузи. Но она знала, что сестра все равно бы ею гордилась.

Джунипер постепенно разговорилась. Не только о Четверке Дорог, но и о семье мужа. Вайолет чуть не расплакалась, когда мать дала ей контактные номера ее двоюродных братьев и сестер Колфилд. Они все добавились к ней в социальных сетях, но девушка пока не набралась храбрости, чтобы написать им.

Большинство бесед с Джунипер проходили тяжело, с неловкими моментами и долгим подбиранием слов. Но это только начало. Вайолет чувствовала, как они учатся работать вместе, словно две спицы для вязания, запутавшиеся в клубке багряной пряжи.

У Вайолет завибрировал телефон, отвлекая ее от размышлений. Глянув на экран, она улыбнулась и убрала ноты. Орфей побежал с ней к входной двери. За ней ждал Джастин с руками в карманах куртки. Осень нагрянула в Четверку Дорог внезапным порывом оранжевых листьев и мороза.

– Ты хотела меня видеть? – спросил юноша.

Вайолет знала, что он удивлен, что она пригласила только его. Но ей хотелось обсудить эту тему один на один.

– У меня есть вопросы, – мягко начала она, когда он вошел в прихожую.

– Вопросы?

– О Харпер.

Внезапно свет в залитом солнцем помещении показался слишком ярким, воздух вокруг них – нестерпимо душным и жарким. Рука Джастина замерла на «молнии» куртки.

– Это не твоя история.

Вайолет встретилась с ним взглядом:

– Ты неплохой человек, Джастин. Более того, я только и видела, как ты защищаешь людей, которые этого не заслуживают. Включая меня. Так что, черт возьми, заставило тебя отвернуться от Харпер Карлайл?

Харпер рассказала ей о Церкви Четверки Богов. После этого Вайолет решила, что подруга и так достаточно натерпелась, учитывая ситуацию с отцом. Злиться на нее не было смысла. Было легко прощать человека, который принял правильное решение до того, как стало слишком поздно.

– Это не твое дело, – угрюмо сказал Джастин.

– Нет, мое, – возразила Вайолет. – Если ты хочешь, чтобы я тебе доверяла, я должна понять, почему ты предал ее.

Джастин медленно и напряженно опустил голову, словно робот, чьи детали нуждались в починке.

– Ладно, – беззаботность и легкость, которые присутствовали между ними, когда Вайолет открыла дверь, бесследно исчезли. – Я расскажу тебе.

Они направились к ней в комнату. Вайолет невольно вспомнила, как Айзек маячил за ее окном. Она бы предпочла, чтобы это он сидел на ее кровати, а не Джастин, по-прежнему не снявший куртку.

– Правда заключается в том, – он помедлил, – в том, что Харпер – самый могущественный человек в Четверке Дорог.

Вайолет чуть не подпрыгнула от удивления.

– Что? – Она подозревала, что Августа забрала воспоминания Харпер. Но никогда не представляла, что по такой причине. – Значит, она не провалила свой ритуал.

– Нет. Ты наверняка уже заметила, что наши силы работают посредством прикосновения. Твое – воскрешает мертвых. Августы – стирает память. Поэтому она носит перчатки – чтобы избежать случайностей.

Вайолет кивнула:

– И что же делает прикосновение Харпер?

На лице Джастина одновременно отразились боль и желание:

– Прикосновение Харпер обращает в камень. И позволяет ей контролировать его.

Вайолет вспомнила статуи, которыми был усеян сад Карлайлов. Колокольчики, мечи, стражи.

– Контролировать? – прошептала она.

– Основатель семьи Карлайл превращал зверей в камень и управлял ими, как своей каменной армией, – ответил Джастин, нахмурив лоб. – Жители звали их хранителями.