Харлан Кобен - Не отпускай

– Верно.

– Но если она не причастна к убийству, то где она теперь?

– Не знаю.

– Гангстер мог наставить на нее пистолет. Мог вынудить ее сесть за руль. Мог заставить везти его в аэропорт или куда угодно.

– Не исключено.

– И что потом?

– Мы бежим впереди паровоза, – говорю я. – Сначала нужно походить ножками. Сомневаюсь, что жены в этих судах по опеке приходили к Рексу и говорили: «Слушайте, мне нужно уничтожить репутацию моего мужа».

– Верно. Тогда как они нанимали его?

– Я думаю, через адвоката, специализирующегося на бракоразводных процессах. Это наш первый шаг, Рейнольдс. У трех женщин, вероятно, был один адвокат. Узнай, кто это, и мы поспрашиваем его о Рексе и Мауре.

– Он – или она, чтобы не быть сексистами, – скажут, что это входит в их адвокатские обязанности.

– Давай по порядку.

– Ладно, – соглашается Рейнольдс. – Возможно, убийца был одним из таких мужей, который жаждал мести.

Это имеет смысл, но я напоминаю ей, что у нас пока мало информации. Я молчу про Конспиративный клуб, поскольку ее находки, кажется, исключают такой вариант. Я все еще цепляюсь за мои маленькие глупые надежды, что убийство Рекса каким-то образом развернется в твою сторону, Лео. Думаю, это было бы вполне логично. Рейнольдс будет работать по проверкам на алкоголь. Я могу продолжать поиски по Конспиративному клубу. То есть буду искать Хэнка Страуда и Бет Лэшли.

Но не только, это означает и привлечение Оги.

Я бы с этим не торопился. Нет причин сыпать соль на его рану, в особенности если Оги предпринимает некоторые шаги в личной жизни. Но утаивать что-то от Оги не в моем стиле. Я бы не хотел, чтобы он решал, что мне можно делать, а что нельзя. Я должен относиться к нему с таким же уважением.

И все же Оги – отец Дайаны. Это будет нелегко.

Я выезжаю на 80-й хайвей, нажимаю кнопку на рулевом колесе и говорю моему телефону, чтобы соединил меня с Оги. Тот отвечает на третий звонок.

– Привет, Нап!

Оги – крупный старик с бочкообразной грудью. Голос его звучит с утешительной хрипловатостью.

– Вернулись с Хилтон-Хед?

– Вчера вечером.

– Значит, вы дома?

– Да, я дома. Что там случилось?

– Можно мне заглянуть к вам после смены?

– Да, конечно, – отвечает он после паузы.

– Как отдыхалось?

– До встречи. – Оги отключается.

Я прикидываю, был ли он один, когда мы разговаривали, или его новая подруга все еще с ним. Было бы неплохо, думаю я, но, в общем-то, это не мое дело.

Оги живет в кирпичном доме на Оук-стрит в районе, который вполне можно назвать «Берлоги разведенных мужей». Он переехал туда «временно» восемь лет назад, оставив Одри, матери Дайаны, дом, в котором они воспитывали их единственного ребенка. Несколько месяцев спустя Одри продала дом, не поставив Оги в известность. Одри сделала это – она сама мне об этом как-то сказала – в большей степени ради Оги, чем ради себя.

Оги открывает мне дверь, и я вижу в прихожей за его спиной клюшки для гольфа.

– Так как оно было на Хилтон-Хед? – спрашиваю я.

– Отлично!

– Вы брали их с собой? – Я показываю на клюшки.

– Ну, ты настоящий детектив.

– Не люблю хвастаться.

– Брать – брал, но не играл, – говорит Оги.

Это вызывает у меня улыбку:

– Значит, все было хорошо с…

– С Ивонной.

– С Ивонной, – повторяю я, вздергивая бровь. – Отличное имя.

Оги отходит от двери, впуская меня, и говорит:

– Не думаю, что из этого что-нибудь получится.

Сердце у меня падает. Я никогда не видел Ивонну, но по какой-то причине представляю ее как уверенную в себе женщину с громким гортанным смехом, которой нравилось брать Оги под руку, когда они прогуливались по берегу около их отеля. Я чувствую утрату того, кого я никогда в жизни не видел.

Я смотрю на него, он пожимает плечами.

– Будет другая, – говорит Оги.

– Рыбы в море хватает, – соглашаюсь я.

Предполагать, что интерьер жилища Оги традиционный, отвечающий всеобщему образцу, было бы неверно. Оги любит посещать ярмарки местного искусства и покупает картины. Он меняет их местами, никогда не держит на одном месте больше месяца-двух. Дубовый книжный шкаф со стеклянными дверцами набит книгами. Оги самый жадный читатель из всех, кого я знаю. Он разделил свои книги на две простые категории: художественные и нон-фикшен, – но расставил их не по порядку, даже не по алфавиту.

Я сажусь.

– Ты не на службе? – спрашивает Оги.

– Нет. А вы?

– Тоже.

Оги все еще капитан Вестбриджского полицейского отделения. Через год он уходит в отставку. Я стал копом из-за того, что случилось с тобой, Лео, но я не уверен, что я стал бы полицейским без наставничества Оги. Я сижу в том же роскошном кресле, что и всегда, когда прихожу к нему. Кубок, завоеванный в чемпионате штата футбольной командой школы – той командой, в которой играл я и которую тренировал он, – используется как подставка для книг. Кроме этого, в комнате ничего личного – ни фотографий, ни сертификатов, ни наград.