Эллен Грин - Лабиринты веры

Я набрала ее номер и долго ждала. Телефон звонил и звонил. Автоответчик не включался.

– Черт, бабушка Анаис… Это тот самый экстренный случай. Мне нужно задать тебе важный вопрос.

Прокатившиеся по дому звуки Бетховена вынудили меня дать отбой.

Он потер глаза и сел. Он был абсолютно уверен, что на полароидном снимке – дом Клэр, ее входная дверь; что тот, кто убил ее, просто состарил снимок. Поэтому, когда он вгляделся в фотографию, прошло несколько минут, прежде чем он понял, на что именно смотрит. Это не был дом Клэр. Это был его дом с приоткрытой входной дверью. Снимок был плохой, нечеткий. Внизу была надпись печатными буквами: «Вот, идут за ним еще два горя. Откр. 6:6». Пока он сидел на ступеньках бара в квартале своего детства, предаваясь воспоминаниям о прошлом, кто-то здесь побывал, кто-то, готовый убить его, кто-то, не побоявшийся сфотографировать его входную дверь своим паршивым аппаратом. У него задрожали руки, и он испугался, что его сейчас стошнит.

Бросил фотографию на стол и быстро осмотрелся. За окнами было темно и тихо. Даже фонарь миссис Энглс не горел. Миссис Энглс?.. Он вышел на крыльцо и взглянул на соседскую дверь. Полнейшая тишина. Он на цыпочках подкрался к окну на фасаде. Если внутри и было нечто достойное, грязь на стекле все равно помешала бы это увидеть. Да и, если честно, ему совсем не хотелось выяснять, всё ли в порядке с соседкой. Если ему придется поскорее убираться отсюда, нет надобности обременять свою совесть еще одним трупом.

Его охватил нервный гнев, желание избить кого-нибудь – алкоголь выветривался из его крови, и на него обрушивалась отрезвляющая реальность. Он вернулся в дом, бросил несколько кубиков льда в стакан и до краев налил виски. Затем достал три других полароидных снимка и разложил их рядом с новым. Четыре, рядком, в правильной последовательности. Дом Билла, Лойяла, Росса – и теперь его… Зачем надо было оставлять фото? Это угроза? Почему бы просто не дождаться его и не убить, как это было с остальными? Ему стало интересно, будет ли сделан еще один снимок после того, как его убьют. Специальное предложение: два полароидных снимка по цене одного. Но тогда кто получит самое последнее фото?

Он прочитал подписи под каждым снимком, надеясь, что они что-нибудь подскажут. Нечто такое, что он пропустил раньше. На фото Билла надпись гласила: «Церковь отпускает не все Грехи». Она была сделана темными чернилами. Черными. Буквы были выведены очень тщательно. Словно «грехи» начиналось с заглавной буквы, что делало фразу важной и многозначительной. Он постучал себя по голове. Эта фотография предназначалась для того, чтобы дать понять всем: смерть Билла не была случайной – кто-то знал их тайну. И то, что они тогда совершили, не имеет прощения. Под фото Лойяла он прочитал: «Судьба приходит к нам, побуждаемая Верностью. Все, что возрождается, нельзя разрушить». Что, убийца извещал их, что знает о существовании Авы? Он сделал большой глоток виски. На фотографии Росса было: «Аве Мария, и Иосиф тоже». В этой фразе никакой неясности не было. Все знали, кто подразумевается под Иосифом. Убийца выстраивал последовательность ужасных событий, случившихся в ту ночь. Послание предназначалось только ему; к тому времени остальные уже были убиты.

И вот теперь последнее фото. «Вот, идут за ним еще два горя». Возможно, он не ошибся, когда разговаривал с Мари. Возможно, тот, кто преследует его, преследует и ее. Надо убираться отсюда, залечь где-нибудь на дно. Когда опасность минует, он покончит с Авой и исчезнет навсегда.

Его кровь снова насытилась «Джеймсоном», и он покачнулся, пытаясь встать со стула. Ему удалось выпрямиться и не упасть. Именно в этот момент в дверь постучали. Он, не двигаясь, уставился на створку. Может, тот, кто побывал здесь, вернулся? Если так, то он в ловушке. Другого выхода у него нет.

Отодвинул край шторы. В темноте ему удалось разглядеть лишь смутные очертания женщины перед входной дверью. В руке у женщины был фонарик.

Он облегченно выдохнул и широко распахнул дверь. На пороге стояла миссис Энглс в банном халате, ее руки были сложены на пышной груди.

– Я рада, что вы дома, мистер Джонс… – мрачно произнесла она скрипучим голосом.

Он покачал головой.

– У меня другая фамилия. – Так звали предыдущего арендатора, и она настойчиво называла его этим именем, несмотря на то что он многократно поправлял ее. – В чем дело?

Миссис Энглс направила луч фонарика ему в лицо.