Коди Кеплингер - Все было не так

– Сэр, при всем уважении, вы едва меня знаете, – отметила я.

– Ты права, – признался он. – Но я отлично знал Сару.

Я заскрежетала зубами. Меня бесило, когда другие говорили, что отлично знали Сару. Они не знали. Никто из них не знал ее так, как я. Они знали тот образ, что нарисовали в своей голове. Карикатуру набожной девушки, лишенной изъянов. Может, брат Ллойд и видел лицо Сары в церкви каждое воскресенье. Может, именно он крестил ее. Но она не делилась с ним тем, чем делилась со мной. Помню его речь на ее похоронах, как он ее описывал. Он не очень хорошо ее знал.

Мне даже казалось, он сам не очень в это верил.

– Те истории, что ты про нее в последнее время рассказываешь, – продолжил он. – Знаю, если бы у тебя все было хорошо, ты бы не выдумывала такие вещи. Поэтому почему бы тебе не рассказать мне, что происходит на самом деле, вместо того чтобы врать про Сару?

– Я не вру про Сару, – сказала я. – Я рассказала ее родителям правду.

– Да ладно тебе, Ли. – Он скрестил руки на груди. – Мы оба все понимаем.

– Брат Ллойд, мне пора ехать.

Он вел себя так, словно не слышал.

– Ты знаешь, что Сара Макхейл для многих героиня. Не только здесь, но и по всей стране. Многих подростков она вдохновила на веру. Про нее даже написали христианскую рок-песню. Кажется, называется «Ее цепочка с крестиком». Слышала?

Я сжала руль.

– Да.

– Хорошая песня, да? Не совсем мой жанр. Я в основном слушаю госпел, потому что не настолько крут, как вы, молодежь… – Он пожал плечами. – Так вот. Ее история многое значит для людей. Ты это знаешь. Зачем отбирать ее у них? У Сары?

– Потому что цепочка принадлежала не ей, – сказала я. – И она ничего не говорила…

Брат Ллойд махнул рукой, чтобы я замолчала.

– Успокойся. Успокойся. Я понимаю, что ты через многое прошла, Лиэнн, но это не повод вымещать гнев на других. И особенно не повод говорить такое про Сару, которая даже не может защититься.

– Мне пора, – в этот раз тверже сказала я.

– Хорошо, – сказал он. – Но, пожалуйста, выслушай меня, пока не уехала. Я действительно обеспокоен. Если откроется, что ты говоришь такие вещи… люди не воспримут это по-доброму.

– Вы имеете в виду, если вы или Макхейлы кому-нибудь расскажете, что это говорю я.

– Я не вижу причин снова говорить на эту тему, если ты пообещаешь больше не распространяться об этом. Если не планируешь делиться этой ложью с кем-то другим, тогда…

– Это не ложь. И я не буду этого обещать. Я хочу, чтобы люди знали правду.

Брат Ллойд вздохнул и склонил голову.

– Мне жаль такое слышать. Надеюсь, ты передумаешь, но при этом мои прихожане будут за тебя молиться.

Минуту спустя я ехала по улице мимо его церкви и не могла не думать о том, что его последнее предложение походило на угрозу.

Знаю, я говорила, что уделяю больше внимания Саре, чем остальным жертвам, но начинаю понимать – я много рассказала о том, кем она не была, и почти ничего о том, кем была.

Сара всегда была экстравертом. Она любила людей, внимание, любила быть той, кто всех смешит и влюбляет в себя. В шестом классе она целый месяц бредила астрологией и гордилась, что родилась Львом. Я была Раком.

– Вот почему ты такая отшельница, – дразнила она. – Если бы не я, ты бы никогда не выходила из дома.

Она не ошибалась. Когда мы никуда не выходили, я отлично проводила время – обычно мы отсиживались в ее комнате, смотрели фильмы или играли в настольные игры. Мне нравилось, когда, кроме нас, никого больше не было. Но Сара всегда хотела куда-то сходить, что-то сделать, показаться на глаза. И я всегда тащилась за ней.

Наверное, «тащилась» – грубое слово. Я ходила туда же, куда и она, потому что времяпровождение без нее приносило много боли. Ее родители всегда шутили, что мы как сиамские близнецы, а бывали ситуации, когда мне в буквальном смысле хотелось этого. Сара была моей единственной близкой подругой, единственным человеком, с которым мне было легко, а бывали времена – особенно в средней школе, – когда я жила в постоянном страхе, что Сара найдет другую подругу, более общительную, увлеченную, и она понравится ей больше меня.

Поэтому, куда бы она ни шла, я следовала за ней.

Когда я оглядываюсь назад, то понимаю, что наша дружба не всегда была здоровой. Сара была властной личностью. Например, в девять лет она настояла на том, чтобы я сделала челку.

– Не знаю, – сказала я ей. – Мама может разозлиться.

– Не разозлится, когда увидит, как хорошо получилось, – настаивала Сара. – С челкой тебе будет намного лучше. И я знаю, что делаю. Видела в Интернете, как это делают.