Зои Стейдж - Молочные зубы

После операции на кишечнике Сюзетта пропустила несколько недель занятий, а когда развилась фистула – еще несколько. Но ей все же повезло: школу она окончила вовремя. Школьный психолог позаботилась о том, чтобы девочка в полном объеме получала задания для занятий дома, и настаивала на возвращении в класс. Сперва Сюзетта отказывалась, думая, что все учуют вонь, сочившуюся из-под бандажа у нее под блузкой.

Следующих три года после окончания школы она редко выходила из дома, только за покупками либо в библиотеку. Но при этом извлекала пользу из часов, проведенных в одиночестве: занималась, рисовала, углубленно изучала те или иные предметы. Кульминацией ее жизни стала ежемесячная доставка журналов с глянцевыми фотографиями прекрасных домов и современной мебели. Девушка часами, месяцами, годами собирала эти журналы, вырезала из них иллюстрации и раскладывала их по отдельным папочкам, будто фрагменты пазла под названием «Что бы это могло быть?». Мать дважды в день меняла повязки – тонкие стерильные бинты – на ее ране, которая все не затягивалась. К тому моменту, когда ей показалось, что здоровье позволит ей окончить колледж, Сюзетта настолько неуютно чувствовала себя со сверстниками, что сосредоточилась исключительно на учебе. Другие студенты были всего на пару лет моложе нее, но она так от них отстала в плане жизненного опыта, что предпочла окончить институт искусств на год раньше. Ее портфолио оказалось достаточно внушительным, чтобы обеспечить место в компании, где восходящей молодой звездой был Алекс. Он-то и стал человеком, который помог ей окончательно повзрослеть и принять себя. Сюзетте тогда уже исполнилось двадцать четыре года.

Ее талант Алекс признал, как только они впервые начали сотрудничать. Он называл ее «одаренной от природы» и «глубоко чувствующей эстетику». Между ними быстро завязалась дружба, а потом, в один прекрасный день, она набралась храбрости и позвала его на свидание, решив хоть немного наверстать упущенное время. Сюзетта и сейчас порой вспоминала, как он в ответ улыбнулся – облегченно, но уже в следующее мгновение застенчиво, – а потом кивнул и предложил на выбор тысячу вариантов совместного досуга, будто думал об этом намного дольше ее самой. После первых нескольких встреч их жизнь вошла в естественный, непринужденный ритм. Она рассказала ему об отсутствии опыта взаимодействия с окружающим миром и поделилась опасениями, что так ничего и не сможет наверстать. Алекс научил ее водить машину и не только не стал высмеивать недостатки, которые она раньше себе приписывала, но даже начал хвалить ее за решимость и откровенность.

– Тебя все бросили, – сказал он с ноткой гордости и грусти.

Сюзетта не могла с ним до конца согласиться.

– Со мной была мать, присутствие которой казалось чрезмерным.

Ей было стыдно, что она не могла вырваться раньше, что они с родительницей застряли в этом нездоровом, зависимом, бесполезном существовании.

Однако Алекс не позволил ей просто так от него отмахнуться.

– Ты делала все, что могла. Столько училась, причем самостоятельно, и извлекала из своей невозможной ситуации максимальную пользу. В итоге у тебя все получилось. Ты здесь. Твоя жизнь привела тебя ко мне.

Иногда она начинала думать, что бы с ней случилось, если бы они не встретились. Ей не удалось бы добиться ничего. Жизнь – а заодно и мать – утащила бы ее на дно. Сюзетта не могла избавиться от образов детства, запечатлевшихся в памяти навсегда. Звонкий материнский храп, когда та проваливалась в тяжелый сон, забывая о родительских обязанностях (или игнорируя их). Тупая пустота в глазах, когда мама сидела на стуле в гостиной, уставившись в телевизор, сморкалась и бросала кучкой на пол грязные бумажные носовые платки. Право на это безделье она получила после ранней смерти мужа благодаря щедрому полису страхования жизни и помощи от его родных. Мать называла это депрессией. Началось все с траура, а потом так и не прошло. Если бы папа не умер, когда Сюзетте было четыре года… Об этом она тоже старалась не думать.

Исполнять родительские обязанности ей было тяжело. Однако Сюзетта старалась нести бремя ответственности и делать то, чего никогда не делала ее мать: строго придерживалась режима, готовила здоровую еду, покупала самую лучшую одежду и никогда не жалела денег на Ханну. Сюзетта решила стать такой, какой сама когда-то хотела видеть мать. Однако Ханна не желала брать то, что она могла ей предложить. Может, сейчас, если девочку примут в школу, а они с Алексом сводят ее к врачу обсудить вопрос ее новой таинственной личности – она хотя бы начала говорить! – у них появится шанс начать все сначала. Сюзетта боялась, что в своем стремлении окружить дочь заботой она перебарщивала с одним и недодавала другого, но на каком-то этапе перестала понимать, чего именно.