Зои Стейдж - Молочные зубы

Краешком глаза Сюзетта заметила, как дочь от этой лжи стиснула зубы, а ее ноздри раздулись от гнева.

– Поэтому мы надеялись… Ей нельзя пойти в первый класс, чтобы закончить его у вас?

Миссис Уэйд немного покивала головой, взвешивая подобную возможность.

– Не могу сказать, что данный вопрос не подлежит обсуждению, но с учетом того, что раньше девочка не ходила в школу, я не уверена, что такая перемена в ее жизни пройдет гладко. – Она посмотрела на Ханну. – А что по этому поводу думаешь ты, Ханна? Ты чего-нибудь ждешь от школы? Тебе не терпится в нее пойти? Хотела бы здесь чем-нибудь заниматься?

Сюзетта затаила дыхание, ожидая, что ответит дочь. Раньше она рассчитывала бы, что та промолчит и не проявит к беседе никакого интереса. Но, когда девочка вдруг зарычала, как злобный пес, испугалась почти так же, как миссис Уэйд.

Ханна посмотрела директрисе прямо в глаза, оскалила зубы, утробно завыла и выдала залп свирепого лая. Сюзетта схватила Ханну за руку, опасаясь того, что та могла натворить.

– Ханна! Прекрати!

Но девочка не остановилась. Когда она вскочила с места и рявкнула еще свирепее, миссис Уэйд откатилась от стола на своем стуле с колесиками.

В этом бешеном существе Сюзетта даже отдаленно не узнавала своего ребенка, когда-то подарившего ей столько счастья. В ней не осталось и следа от той Ханны, которая, едва начав ходить, улыбалась, если они с Алексом пели ей песенки. Теперь ее место занял беспощадный зверь. Даже глаза дочери, и те полыхали злобой, и Сюзетта боялась, что в них присутствовало что-то – или кто-то – еще. Она хотела схватить Ханну и с силой тряхнуть, вышибить из нее демона и закричать: «Верни мне дочь!». Но на глазах у незнакомого человека она этого сделать не могла.

– Ханна, прекрати!

Ей не хотелось называть дочь другим именем, но ею руководило отчаяние.

– Мари-Анн, прекрати немедленно!

И Ханна прекратила. Она улыбнулась, села на место и разгладила юбочку в цветочек, словно девочка, которую позвали в гости на чай. Даже сложила на коленях руки и радостно улыбнулась миссис Уэйд, будто с нетерпением ожидая, когда ей зададут следующий вопрос.

Несколько мгновений обе женщины молчали, неподвижно глядя в испуге на Ханну, не зная, как реагировать. Сюзетта упала обратно на стул, дрожа от горечи поражения. Ее щеки покраснели. Как можно объяснить поведение дочери миссис Уэйд, Алексу?

Но директриса быстро пришла в себя.

– Теперь я понимаю, что вы имели в виду, когда хотели поговорить со мной наедине.

Она вышла из-за стола и открыла дверь.

– Ханна, ты не могла бы пару минут подождать в приемной? Там на столе есть книги; если хочешь, можешь что-нибудь почитать. Там же найдешь бумагу и карандаши.

Ханна плавной походкой выскользнула из кабинета. Миссис Уэйд понаблюдала, как она села на стул, потом закрыла дверь и вернулась обратно к столу.

Сюзетта сидела, упершись локтем в подлокотник и прикрыв ладонью глаза, будто закрываясь от солнца. Ей хотелось спрятаться, вернуться на день назад, когда Ханна с Алексом были у него в кабинете, побросать в сумку несколько вещей и выскользнуть до того, как кто-то заметит, что она ушла…

Нет. Если только вместе с ней не сбежит тайком и Алекс.

– Мне так жаль, – сказала она.

– Все в порядке. Теперь, когда мы остались одни, расскажите мне, пожалуйста, о ваших проблемах.

Сюзетта схватила сумочку.

– Простите, мне не надо было сюда приходить…

Она встала, собираясь побыстрее убраться.

– Не торопитесь, пожалуйста. Я занимаюсь с детьми тридцать пять лет и всякое повидала. Позвольте мне вам помочь.

Она указала рукой на стул и держала ее так до тех пор, пока Сюзетта наконец на него не рухнула.

Не в состоянии найти слов, она сначала лишь покачала головой.

– Все не всегда было так плохо, как сейчас. Она…

Женщина закрыла глаза и увидела перед собой красную пелену. Потом с силой зажмурилась, пытаясь избавиться от маячившего перед взором кровавого багрянца. Выражение лица миссис Уэйд, полное спокойного понимания, казалось ей маяком надежды.

– Я так старалась… но где-то совершила ошибку и теперь не знаю, как ее исправить…

– Но вы пытаетесь докопаться до сути, вот что важно.

Она положила ладони на стол, накрыв одну другой, готовая к активному обсуждению вопроса.

– Она никогда меня не любила. Хотя нет, вру. Ребенком… – Сюзетта знала, что говорит лишнее, но слова лились из нее безудержным потоком. – А потом началась эта война. И я проигрываю. Я ее проигрываю. Даже не могу сказать мужу, потому что… пытаюсь, но… Он ничего не видит. Да и потом, как это будет выглядеть со стороны? Предполагается, что я хорошая мама, которой у меня самой никогда не было. Вот чего я хотела. Что обещала ему и себе.