Ярослав Питерский: Жертва для магистра [СИ]

— Ну, вы ведь иногда ночуете здесь, так сказать — добровольно могилы охраняете?

— Да, бывают дни, но холодно — февраль то холодный! Электричества у нас тут нет, а печку — вы нам топить запретили, боитесь, что загорится наш сарайчик!

— Это правильно — спалите то сарай и сами сгорите, значит, говорите — не было вас здесь сегодня ночью?!

— Нет, нет — сегодня не было!

Отец Михаил заметил, что старуха пытается не пустить его вовнутрь. Закрывая своим телом проход. Он посмотрел ей под ноги и увидел в углу железную банку из-под краски. Старуха, поймав его взгляд — словно в оправдание сказала:

— Вот добрые люди красочки дали, как потеплеет, мы бесхозные могилки покрасим, в порядок приведем.

Отец Михаил кивнув, посмотрел на старухину обувь. На калошах виднелись бурые пятна.

— А, что какого цвета красочка то?

— Да зеленая, зеленая, цвет так сказать жизни…

— А, зеленая, это хорошо!

— А, что вы меня про сегодня то спрашивали, случилось что?

— Да, случилось — вот могилки осквернили, какие то нехристи, написали там разную гадость!

— Скажите, пожалуйста! — всплеснула руками старуха, — Надо же — вот негодяи! Ну, нечего — мы отмоем!

— Нет, не надо к этим могилам, будь те добры, не подходите! Занимайтесь уж другими! — резко возразил отец Михаил.

Его лицо стало суровым. Взгляд полыхнул огнем. Старуха улыбнулась, и словно испугавшись — натянула на седую голову шаль.

— Я еще, что хотел вам Зинаида Павловна, попросить! До меня тут слухи доходят, что у вас здесь собирается молодежь? Так вот — прошу вас, настоятельно — прекратить тут делать сборища, особенно по вечерам!

— Святой оте… простите батюшка, так это ж подростки, студенты! Они приходят добровольно могилки подчистить! Что в этом плохого? Причем среди них много крещенных, а что вечером — так днем то они учатся! — оправдалась старуха.

— То, что они за могилами приходят ухаживать — это похвально! Но чистить надо днем, а не под покровом темноты! Под покровом темноты — только темные силы орудуют! До свидания Зинаида Павловна!

Отец Михаил повернулся и зашагал прочь. На ходу он бросил короткую фразу, которую, услышала старуха:

— Ведьма — нечистая сила, Господи! Помоги мне от нее избавиться!

Зинаида Павловна смотрела уходящему священнику в след и зловеще улыбалась…

Пенсионер Илья Сергеевич Лыков — сухонький, низенький старичок, катил по грязному снегу санки. То и дело, оборачиваясь назад, он бережно поправлял груз — банки с соленьями и вареньем. С утра жена его послала на дачу сходить за хранящимися в погребе продуктами. Благо дача, если ее таковой вообще можно было назвать маленький домик с огородом, находилась не далеко от дома, который стоял на самой окраине города. Нужно было только подняться на невысокую гору и ты оказывался в садовом обществе с замысловатым названием «Ручеек». Это было удобно, особенно для семьи пенсионеров.

Илья Сергеевич крякнул и остановился. Закурив папироску, посмотрел на высотные дома. Они словно океанские корабли толпились внизу под горой. Противный ветер со снегом словно поторапливал Илью Сергеевича. Докурив, пенсионер в размышлении почесал лоб и решился спускаться с горы напрямую — так дорогу была короче в два раза. Можно конечно было везти санки по тропе, но на это бы ушло минут сорок. А так… напрямик… каких то пятнадцать минут пятнадцать минут и вот он — родимый подъезд.

Илья Сергеевич спешил. Дома ждала его дочь с внучкой приехавшие погостить из другого города. Повернув санки, он шагнул к снежной целине спуска. Но сделав несколько шагов, старик понял. Что короткий путь может стать длинным. Ноги проваливались в снег, санки не скользили. Словно Сусанин, Илья Сергеевич полз по сугробам — дергая за веревку. Пару раз санки перевернулись и банки посыпались на снег. Матерясь и ругаясь, Илья Сергеевич сложил их обратно. Не вдалеке показалась толстая береза, за которой спуск, становился круче, и снег не был таким глубоким. В надежде передохнуть под деревом, старичок двинул санки к березе.

Когда он взялся за белый ствол, увидел, что от дерева вниз идет небольшая колея, присыпанная снегом. Вздохнув с облегчением, Илья Сергеевич решил перекурить. Достав пачку. Он, уже было — хотел зажечь спичку. Как вдруг его взгляд наткнулся на ноги. Обычные, человеческие ноги в теплых ботинках, висели — не касаясь земли и словно, колокольный язык — раскачивались на ветру. Илья Сергеевич поднял голову и увидел весящего на суку человека. Молодой парень болтался на кожаном ремне. Страшно высунув язык. Его безжизненные, словно стеклянные глаза были открыты и равнодушно смотрели на пенсионера. Папироса выпала из беззубого рта Лыкова и он с диким криком, забыв о варенье и санках — кубарем покатился вниз…